2б
— Еще бы нѣтъ!
— Въ самомъ дѣлѣ, любезный Симмій, продолжалъ Сократъ, истинные философы упражняются въ томъ, что умираютъ, и умереть для нихъ менѣе страшно, чѣмъ кому бы то ни было изъ людей. Разсмотри это изъ соображенія слѣдующаго. Если философы ненавидятъ тѣло во всѣхъ отношеніяхъ и желаютъ имѣть одну только душу, — не было ли бы крайнею несообразностью, если бы они испытывали страхъ или негодовали при наступленіи желаннаго для нихъ состоянія, если бы они не отправлялись съ радостію туда, гдѣ есть надежда получить то, къ чему они стремились въ теченіе жизни, а стремились они въ мудрости и освобожденію отъ союза съ тѣломъ, которое ненавидѣли. Многіе по смерти дорогихъ имъ существъ, по смерти женъ и сыновей, добровольно сходили въ аидъ въ надеждѣ увидѣть тамъ тѣхъ, кого любили и не разлучаться съ ними: а человѣкъ, который истинно любитъ мудрость и твердо надѣется достичь мудрости, достойной этого имени, не въ иномъ какомъ нибудь мѣстѣ, а только въ аидѣ, будетъ умирая негодовать, а не пойдетъ туда съ радостію? Надобно думать, что онъ пойдетъ туда съ радостію, любезный другъ, если онъ дѣйствительно философъ, потому что онъ глубоко будетъ убѣжденъ, что онъ можетъ достичь совершеннаго знанія только тамъ и нигдѣ болѣе. А если это дѣйствительно такъ, какъ я сейчасъ сказалъ, то не было ли бы крайне несообразно, если бы такой человѣкъ сталъ бояться смерти?
XIII. — Клянусь Зевсомъ, это было бы крайне несообразно, отвѣтилъ тотъ.
2б
— Еще бы нет!
— В самом деле, любезный Симмий, продолжал Сократ, истинные философы упражняются в том, что умирают, и умереть для них менее страшно, чем кому бы то ни было из людей. Рассмотри это из соображения следующего. Если философы ненавидят тело во всех отношениях и желают иметь одну только душу, — не было ли бы крайнею несообразностью, если бы они испытывали страх или негодовали при наступлении желанного для них состояния, если бы они не отправлялись с радостью туда, где есть надежда получить то, к чему они стремились в течение жизни, а стремились они в мудрости и освобождению от союза с телом, которое ненавидели. Многие по смерти дорогих им существ, по смерти жен и сыновей, добровольно сходили в аид в надежде увидеть там тех, кого любили и не разлучаться с ними: а человек, который истинно любит мудрость и твердо надеется достичь мудрости, достойной этого имени, не в ином каком нибудь месте, а только в аиде, будет умирая негодовать, а не пойдет туда с радостью? Надобно думать, что он пойдет туда с радостью, любезный друг, если он действительно философ, потому что он глубоко будет убежден, что он может достичь совершенного знания только там и нигде более. А если это действительно так, как я сейчас сказал, то не было ли бы крайне несообразно, если бы такой человек стал бояться смерти?
XIII. — Клянусь Зевсом, это было бы крайне несообразно, ответил тот.
