— Ну, сказалъ Вейнбергъ, при первомъ свиданіи я разскажу обо всемъ Карлу Ѳедоровичу, и онъ, самъ будучи охотникомъ, конечно васъ не похвалитъ.
На первомъ обѣдѣ у возвратившагося въ полкъ Бюлера, Вейнбергъ, описавъ нашу встрѣчу съ волкомъ, не безъ ироніи выставилъ мой отказъ дать пристяжную.
— Ну знаете ли, сказалъ не безъ ударенія полковникъ: я нахожу, что адъютантъ не совсѣмъ дурно поступилъ. На его мѣстѣ я сдѣлалъ бы то же.
Я забылъ сказать, что болѣе году уже велъ формальную переписку объ утвержденіи за Бюлеромъ титула барона Россійской имперіи. При этомъ приходилось разыскивать всякаго рода бумаги, ради которыхъ Карлъ Ѳед. даже самъ ѣздилъ къ бывшему своему начальнику кіевскому коменданту генералу Пенхержевскому.
Къ веснѣ къ намъ переведенъ былъ изъ гусаръ подполковникъ Саргани, кроткій любезный человѣкъ, любившій угостить прекраснымъ обѣдомъ, при помощи хорошаго крѣпостнаго повара. Не смотря на его сдержанную скромность, видно было, что онъ человѣкъ со средствами. Можно предполагать, что при такихъ условіяхъ въ гусарскомъ полку не слишкомъ налегали на его фронтовыя свѣдѣнія, оказавшіяся не совсѣмъ твердыми.
Если однимъ грекомъ въ штабѣ полка прибыло, то другимъ убыло, такъ какъ меньшой Петровъ вышелъ въ отставку, и штабъ-ротмистръ Кази принялъ 4-й эскадронъ.
Не мало пришлось намъ съ Карл. Ѳед. помучиться во фронтѣ съ Кази, весьма тугимъ на ухо и часто не слыхавшимъ команды. Во всѣхъ другихъ отношеніяхъ онъ былъ примѣрный эскадронный командиръ.
