словѣ «сходить» ему приходитъ на умъ школа перипатетиковъ. И онъ не можетъ при этомъ случаѣ не высказать своего мнѣнія о разныхъ философскихъ школахъ древности и ихъ отношеніи къ христіанскому ученію, а затѣмъ вдругъ прерываетъ себя и разсказываетъ о римскихъ древностяхъ[1]. Именно такой живой умъ и нуженъ былъ для того, чтобы покончить съ сухими пріемами схоластики. Противопоставять ей свободную личность — таково было призваніе Петрарки, какъ писателя, и самый благотворный плодъ его классическихъ изученій.
И это не наша мысль: Петрарка самъ вполнѣ сознаетъ это. Когда отъ него тономъ упрека требовали, чтобы онъ писалъ ясно, вразумительно для всѣхъ, то онъ гордо отвергалъ это требованіе. Такая пошлость, по его мнѣнію, быть можетъ, хороша для законника, а онъ съ своей стороны считаетъ жалкимъ то, что понимается безъ умственнаго напряженія. Пусть лучше толпа не понимаетъ его, чѣмъ хвалитъ[2]. Глубокая мысль должна имѣть право — явиться въ соотвѣтствующей ей формѣ. Какъ много ни читалъ Петрарка Ливія и Цицерона, какъ ни усвоилъ ихъ памятью и умомъ, однако желаетъ писать лучше своимъ слогомъ, хотя не столь обработаннымъ, чѣмъ прибѣгать къ заимствованному. Каждый, по его мнѣнію, долженъ самъ себѣ вырабатывать слогъ, и онъ долженъ быть такою же естественною и оригинальною его принадлежностью, какъ черты лица, осанка, тѣлодвиженія, годосъ и рѣчь[3].
При такомъ возвышенномъ стремленіи, которое понималось его современниками, хотя, конечно, не было сознательно выражено, хорошая латинская, или Цицероновская рѣчь играетъ незначительную роль. Уже одно это стремленіе Петрарки составило бы эпоху, будь его латынь даже вдесятеро хуже. Однако онъ заботился и о болѣе чистомъ и благородномъ языкѣ, и хотя другіе значительно опередили его въ этомъ отношеніи, все-таки и онъ достигъ удивительныхъ успѣховъ. Только его латынь слѣдуетъ сравнивать не съ латынью Полиціана, Бембо или Мурета, а съ монашескою прежнихъ
- ↑ Epist. de reb. famil. VI, 2.
- ↑ Epist. rer. famil. XIV, 2, куда относится и письмо XIV, 1.
- ↑ Epist. rer. famil. XXII, 2. Бoккaчіо: Suus (stilas) cuique formandus servandusque est.... Et est sane uique naturaliter ut in vultu et gestu, sic in voce et sermone quiddam suum ac proprium, quod colere et castigare quam routare cum facilius tum melins atque felicius sit.... Sum qui aliorum scriptis non furtim sed precario uti velim in tempore sed dum liceat, meis roalim. Нѣкоторое пониманіе возвышенности такого взгляда обнаруживаетъ въ 15-мъ вѣкѣ только Paulus Сortesius de hom. doct. ed. Galletti, p. 224, когда послѣ разныхъ критическихъ замѣчаній о стилѣ Петрарки прибавляетъ: quamquam omnia eius, nescio quo pacto, sic inornata delectant.
