Страница:Франциск Скорина его переводы, печатные издания и язык.pdf/70

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана

писи, послужившія основаніемъ для изданія, были переписаны и приготовлены къ изданію русскими писцами, или русскіе были типографщиками и корректорами у Фѣоля. Во всякомъ случаѣ, только признаки правописанія и такія особенности, какъ «послѣдованіе» при Часословѣ, даютъ право назвать изданія Фѣоля важнымъ явленіемъ въ умственной и литературной жизни юго-западной Россіи конца XV вѣка[1].

Изданія Фѣоля, какъ и всѣ упомянутые выше церковнославянскіе памятники юго-западной Россіи, представляютъ колебаніе между церковно-славянскимъ языкомъ древнихъ оригиналовъ и формами языка народнаго. Это колебаніе можно отмѣтить по памятникамъ юго-западной Россіи, начиная съ XII вѣка[2]. Къ началу XVI вѣка изъ этого колебанія, при отсутствіи въ юго-западной Россіи оригинальной духовной литературы на церковнославянскомъ языкѣ, постепенно выросъ вопросъ о языкѣ народномъ, общепонятномъ взамѣнъ церковно-славянскаго. Вопросъ этотъ имѣетъ интересную исторію въ теченіе всего XVI вѣка, начиная съ трудовъ Скорины, въ которыхъ онъ выразился въ опредѣленной формѣ. Но еще задолго до Скорины въ церковнославянской письменности юго-западной Россіи можно отмѣтить явленія, которыя подготовляютъ выраженіе разсматриваемаго нами вопроса и вмѣстѣ съ тѣмъ объясняютъ направленіе Скорины. Эти явленія представляются въ толкованіяхъ церковнославянскихъ словъ на поляхъ рукописей (глоссы), въ введеніи ихъ въ текстъ, при исправленіяхъ церковно-славянскихъ книгъ, и въ нѣкоторыхъ попыткахъ новыхъ переводовъ. Въ «Четьѣ» 1397 года находится много народныхъ словъ, введенныхъ въ текстъ церковно-славянскихъ житій и поученій[3]. Въ Проло-

  1. Ср. Бестужевъ-Рюминъ: Русская Исторія, II, 1 (1885), стр. 136.
  2. См. Соболевскій: Очерки изъ исторіи русскаго языка.
  3. См. Русскій филологич. вѣстникъ (1881), № 3, стр. 54—57.
Тот же текст в современной орфографии

писи, послужившие основанием для издания, были переписаны и приготовлены к изданию русскими писцами, или русские были типографщиками и корректорами у Феоля. Во всяком случае, только признаки правописания и такие особенности, как «последование» при Часослове, дают право назвать издания Феоля важным явлением в умственной и литературной жизни юго-западной России конца XV века[1].

Издания Феоля, как и все упомянутые выше церковнославянские памятники юго-западной России, представляют колебание между церковно-славянским языком древних оригиналов и формами языка народного. Это колебание можно отметить по памятникам юго-западной России, начиная с XII века[2]. К началу XVI века из этого колебания, при отсутствии в юго-западной России оригинальной духовной литературы на церковнославянском языке, постепенно вырос вопрос о языке народном, общепонятном взамен церковно-славянского. Вопрос этот имеет интересную историю в течение всего XVI века, начиная с трудов Скорины, в которых он выразился в определенной форме. Но еще задолго до Скорины в церковнославянской письменности юго-западной России можно отметить явления, которые подготовляют выражение рассматриваемого нами вопроса и вместе с тем объясняют направление Скорины. Эти явления представляются в толкованиях церковнославянских слов на полях рукописей (глоссы), в введении их в текст, при исправлениях церковно-славянских книг, и в некоторых попытках новых переводов. В «Четье» 1397 года находится много народных слов, введенных в текст церковно-славянских житий и поучений[3]. В Проло-

  1. Ср. Бестужев-Рюмин: Русская История, II, 1 (1885), стр. 136.
  2. См. Соболевский: Очерки из истории русского языка.
  3. См. Русский филологич. вестник (1881), № 3, стр. 54—57.