4. При такомъ отношеніи къ двумъ главнымъ источникамъ (чешскому и церковно-славянскому) переводъ Скорины страдаетъ недостаткомъ системы, отсутствіемъ критики. Переводъ Скорины и его толкованія въ предисловіяхъ не имѣютъ никакого отношенія къ протестантскимъ переводамъ св. писанія.
5. Переводъ Скорины и его объясненія нельзя считать также выраженіемъ исключительно католическаго направленія. Отношеніе къ церковно-славянскимъ текстамъ св. писанія, сохраненіе особенностей послѣднихъ не только въ отдѣльныхъ мѣстахъ, но и въ цѣлыхъ книгахъ (Псалтирь, книга Іова), отсутствіе догматическихъ положеній и какихъ-либо католическихъ церковныхъ особенностей — все это заставляетъ предположить назначеніе всей «Библіи руской» для православныхъ читателей юго-западной Россіи.
6. Скорина имѣлъ въ виду двѣ цѣли: дать своимъ читателямъ полную («абы не уменшено было въ рускомъ языку») и попятную библію (объясненія непонятныхъ церковно-славянскихъ словъ, предисловія и гравюры). Отсюда свобода въ переводѣ Скорины и взаимное пополненіе текстовъ чешскаго и церковнославянскаго, безъ отношенія къ текстамъ еврейскому, греческому и латинскому.
7. Своему труду Скорина имѣлъ въ виду придать троякое назначеніе: нравственное (исправленіе нравовъ, распространеніе добрыхъ обычаевъ), религіозное (доставить чтеніе для спасенія души) и просвѣтительное (наученіе мудрости, наукамъ). Послѣднее назначеніе особенно важно для характеристики труда Ско-рипы въ отношеніи къ исторіи просвѣщенія въ юго-западной Россіи въ началѣ XVI вѣка, помимо того, что самыя книги Скорины, какъ выдающіяся произведенія типографскаго искусства, были важнымъ просвѣтительнымъ явленіемъ.
4. При таком отношении к двум главным источникам (чешскому и церковно-славянскому) перевод Скорины страдает недостатком системы, отсутствием критики. Перевод Скорины и его толкования в предисловиях не имеют никакого отношения к протестантским переводам св. писания.
5. Перевод Скорины и его объяснения нельзя считать также выражением исключительно католического направления. Отношение к церковно-славянским текстам св. писания, сохранение особенностей последних не только в отдельных местах, но и в целых книгах (Псалтырь, книга Иова), отсутствие догматических положений и каких-либо католических церковных особенностей — всё это заставляет предположить назначение всей «Библии руской» для православных читателей юго-западной России.
6. Скорина имел в виду две цели: дать своим читателям полную («абы не уменшено было в руском языку») и попятную библию (объяснения непонятных церковно-славянских слов, предисловия и гравюры). Отсюда свобода в переводе Скорины и взаимное пополнение текстов чешского и церковнославянского, без отношения к текстам еврейскому, греческому и латинскому.
7. Своему труду Скорина имел в виду придать троякое назначение: нравственное (исправление нравов, распространение добрых обычаев), религиозное (доставить чтение для спасения души) и просветительное (научение мудрости, наукам). Последнее назначение особенно важно для характеристики труда Ско-рипы в отношении к истории просвещения в юго-западной России в начале XVI века, помимо того, что самые книги Скорины, как выдающиеся произведения типографского искусства, были важным просветительным явлением.
