людей казнятъ смертію за эти преступленія, нежели во всѣхъ земляхъ татарскихъ», и проч. Грубость, отсутствіе удобствъ жизни, убійства, самоуправство и угнетеніе господами простаго народа и рабовъ, взяточничество и продажность судей — дополняютъ картину нравственнаго состоянія юго-западной Россіи. Духовенство, какъ мы упоминали выше, раздѣляетъ многіе изъ этихъ пороковъ, и прежде всего пьянство. О томъ, какъ небезопасна была жизнь въ Вильнѣ, свидѣтельствуетъ упомянутое духовное завѣщаніе священника Матѳея, который держалъ у себя нѣсколько «ручницъ (ружей, одно изъ которыхъ называется «ручница большая») и сабель»[1].
Уставы братствъ требуютъ отъ своихъ членовъ и гостей отрѣшиться отъ этихъ пороковъ, по крайней мѣрѣ на братскихъ пирахъ. Братскій пиръ въ собственномъ домѣ состоялъ въ распиваніи меда и въ братской бесѣдѣ. Какъ постоянные члены братства, такъ и гости, «вкупившіеся на день» въ братства, вносили извѣстную сумму денегъ, на которыя и устраивались «склады медовые». Деньги, вырученныя отъ продажи оставшагося меда, освобождавшагося отъ пошлины, шли на увеличеніе средствъ братства для дѣлъ благотворительности: призрѣнія убогихъ и больныхъ, на «шпитали», на помощь раззорившимся братьямъ, погребеніе безродныхъ, на участіе въ погребеніи братьевъ, на церковныя службы и наклады въ церкви. Участвовавшимъ въ братскомъ пиру и бесѣдѣ предписывалось уставомъ не напиваться, не разливать меду, не заводить ссоръ; приходить съ оружіемъ строго возбранялось, возбранялось также заводить ссоры изъ-за мѣстъ: «и слуга, и панъ, вкупившіеся въ братство, одинаково сидятъ безъ брони… не мають мѣстами узгоржати але где
- ↑ У Михалона Литвина (1. с., стр. 15): «о надобности дома обкладывать себя оружіемъ для своей защиты»… Путешествіе съ оружіемъ.
людей казнят смертию за эти преступления, нежели во всех землях татарских», и проч. Грубость, отсутствие удобств жизни, убийства, самоуправство и угнетение господами простого народа и рабов, взяточничество и продажность судей — дополняют картину нравственного состояния юго-западной России. Духовенство, как мы упоминали выше, разделяет многие из этих пороков, и прежде всего пьянство. О том, как небезопасна была жизнь в Вильне, свидетельствует упомянутое духовное завещание священника Матфея, который держал у себя несколько «ручниц (ружей, одно из которых называется „ручница большая“) и сабель»[1].
Уставы братств требуют от своих членов и гостей отрешиться от этих пороков, по крайней мере на братских пирах. Братский пир в собственном доме состоял в распивании меда и в братской беседе. Как постоянные члены братства, так и гости, «вкупившиеся на день» в братства, вносили известную сумму денег, на которые и устраивались «склады медовые». Деньги, вырученные от продажи оставшегося меда, освобождавшегося от пошлины, шли на увеличение средств братства для дел благотворительности: призрения убогих и больных, на «шпитали», на помощь раззорившимся братьям, погребение безродных, на участие в погребении братьев, на церковные службы и наклады в церкви. Участвовавшим в братском пиру и беседе предписывалось уставом не напиваться, не разливать меду, не заводить ссор; приходить с оружием строго возбранялось, возбранялось также заводить ссоры из-за мест: «и слуга, и пан, вкупившиеся в братство, одинаково сидят без брони… не мають местами узгоржати але где
- ↑ У Михалона Литвина (1. с., стр. 15): «о надобности дома обкладывать себя оружием для своей защиты»… Путешествие с оружием.
