дованы, хотя и открыто уже нѣсколько различныхъ формъ ихъ, какъ напримѣръ осязательныя тѣльца Вагнера, встрѣчающіяся особенно на ладони и подошвѣ и состоящія изъ продолговатыхъ пузырьковъ съ поперечными полосками. Но характеръ дѣятельности этихъ аппаратовъ совершенно неизвѣстенъ. Раздражать концевые аппараты осязательныхъ нервовъ можно электрическими, химическими, термическими вліяніями, но не колебаніями свѣтовыхъ волнъ.
20. Въ осязательныхъ ощущеніяхъ много родственнаго съ ощущеніемъ боли и мускульнымъ чувствомъ; однако же намъ кажется, что къ осязательнымъ ощущеніямъ собственно слѣдуетъ причислить только два характеристическіе рода ощущеній: осязаніе въ тѣсномъ смыслѣ слова, посредствомъ котораго мы ощущаемъ поверхность предметовъ, и ощущеніе тепла и холода. Существуютъ ли разные нервы для обоихъ родовъ этихъ ощущеній, или они передаются одними и тѣми же нервами — неизвѣстно. Но специфическій характеръ этихъ ощущеній, кажется, указываетъ на существованіе и отдѣльныхъ нервовъ. Осязательныя ощущенія въ тѣсномъ смыслѣ особенно сильны въ концахъ пальцевъ рукъ и на кончикѣ языка, въ губахъ, вообще въ лицѣ и всего менѣе въ спинѣ.
21. Осязательное ощущеніе происходитъ только въ то мгновеніе, когда мы прикасаемся къ тѣлу: потомъ же оно быстро замѣняется ощущеніемъ давленія. Если опустить руку въ воду, согрѣтую до температуры кожи, то мы получаемъ осязательное ощущеніе въ минуту соприкосновенія съ жидкостью, а затѣмъ оно исчезаетъ. «Подобными опытами не трудно убѣдиться, что вообще осязательное ощущеніе происходитъ только подъ условіемъ, если давленіе на чувствующую поверхность претерпѣваетъ колебанія»[1].
При сильномъ раздраженіи осязательныхъ нервовъ, говорятъ нѣкоторые физіологи, ощущается боль. Нѣкоторые, какъ напримѣръ Гризингеръ, приписываютъ боль ненормальной дѣятельности нерва; но Гассе говоритъ, «что мы не имѣемъ никакого основанія приписывать нерву и при его возвышенной дѣятельности другой роли, кромѣ роли передаточной, потому что и здѣсь
- ↑ Учебн. Физ. Германа, стр. 328. Замѣтимъ, между прочимъ, что то же условіе мы встрѣчали уже въ актѣ слуха и актѣ обонянія. Не существуетъ ли оно въ актѣ зрѣнія? Да, но только въ другой формѣ, сообразной этому акту. Мы ощущаемъ цвѣтъ предмета только потому, что переходимъ къ этому ощущенію отъ ощущенія другихъ цвѣтовъ, или отъ воспоминанія ихъ ощущеній. Если бы все было, наприм., краснаго цвѣта, то мы не ощущали бы никакого цвѣта.
