при исполненіи данныхъ дѣйствій цѣль будетъ достигнута, а искусство превращаетъ теоремы науки, если цѣль оказывается достижимою, въ правила и наставленія“.
Но откуда же искусство беретъ цѣль для своей дѣятельности, и на какомъ основаніи признаетъ достиженіе ея желательнымъ и опредѣляетъ относительную важность различныхъ цѣлей, признанныхъ достижимыми? Здѣсь Милль, чувствуя, быть можетъ, что почва, на которой стоитъ вся его „Логика“ начинаетъ колебаться, проектируетъ особую науку цѣлей, или телеологію, какъ онъ ее называетъ, и вообще науку жизни, которая, по его словамъ, заканчивающимъ его „Логику“, вся еще должна быть создана, и называетъ эту будущую науку важнѣйшею изъ всѣхъ наукъ. Въ этомъ случаѣ Милль очевидно впадаетъ въ одно изъ тѣхъ великихъ противорѣчій самому себѣ, которыми отличаются геніальнѣйшіе мыслители практичной Британіи. Онъ явно противорѣчитъ тому опредѣленію науки, которое самъ же сдѣлалъ, назвавъ ее изученіемъ „существованія, сосуществованія и послѣдовательности явленій“, уже существующихъ, а не тѣхъ, которыя еще не существуютъ, а только желательны. Онъ хочетъ вездѣ поставить науку на первое мѣсто; но сила вещей невольно выдвигаетъ впередъ жизнь, показывая, что не наука должна указывать окончательныя цѣли жизни, а жизнь указываетъ практическія цѣли и самой наукѣ. Это вѣрное практическое чувство британца заставляетъ не одного Милля, но также Бокля, Бэна и другихъ ученыхъ той же партіи часто впадать въ противорѣчія сь собственнымн своими теоріями, чтобы обезопасить жизнь отъ вредныхъ вліяній односторонности, свойственной веякой теоріи и необходимой для хода науки. И вотъ какой, дѣйствительно, великой черты въ характерѣ англійскихъ писателей не понимаютъ наши критики, воспитанные большею частью на германскихъ теоріяхъ, всегда почти послѣдовательныхъ, послѣдовательныхъ часто до очевидной нелѣпости и положительнаго вреда. Вотъ это-то практическое чувство британца заставило Милля въ томъ же сочиненіи признать окончательною цѣлью жизни человѣка не счастье, какъ слѣдовало бы ожидать по его научной теоріи, а образованіе идеальнаго благородства воли и поведенія, а Бокля, отвергающаго свободу воли въ человѣкѣ, признать въ то же время вѣрованіе въ загробную жизнь однимъ изъ самыхъ дорогихъ и самыхъ несомнѣнныхъ вѣрованій чело-
