нибудь другая часть тѣла, не исключая даже руки, можетъ достигнуть такой ловкости въ совершеніи безсознательныхъ движеній, какъ голосовой органъ»[1].
10. Что голосовой аппаратъ нашъ усваиваетъ многія привычки, которыя изъ сознательныхъ становятся безсознательными, дѣлаются его второю природою, въ этомъ можетъ убѣдить насъ множество явленій, знакомыхъ каждому, но не всегда обращающихъ на себя то вниманіе, какого они заслуживаютъ. Мы разсмотримъ здѣсь эти явленія подробнѣе, такъ какъ они, кромѣ своего антропологическаго значенія, имѣютъ весьма важное педагогическое примѣненіе.
11. Такъ называемыя докучныя присловья (того, разумѣется, собственно, говоритъ, тепериче, батинька мой, и т. п.) становятся нерѣдко непреодолимыми привычками у многихъ людей. Замѣчая за собою подобную привычку, укоренившуюся невѣдомо какъ, человѣкъ нерѣдко пробуетъ бороться съ нею, и борется не всегда удачно. Пока вниманіе его сосредоточено на томъ, чтобы не произнести докучнаго словца — онъ и не произноситъ его, но зато чувствуетъ, какъ ему трудно говорить: вниманіе его раздвоено, и онъ, заботясь о томъ, чтобы не произнести затверженнаго присловья, не можетъ сосредоточиться на содержаніи того, что говоритъ. Но если онъ увлечется содержаніемъ того, что говоритъ, то обычное присловье начинаетъ выскакивать само собою. Слѣдовательно, присловье появляется тогда, когда сознаніе отвлечено отъ голосовыхъ органовъ — появляется безсознательно, рефлективно, по привычкѣ голосовыхъ органовъ, которые, будучи приведены въ движеніе рѣчью, въ каждое свободное мгновеніе, когда сознаніе отъ нихъ удаляется, вбрасываютъ въ рѣчь свое затверженное словцо. То же самое случается и тогда, если человѣкъ заучитъ какое-нибудь словцо съ неправильнымъ удареніемъ, и это показываетъ намъ, что не только звуки, составляющіе слово, и ихъ порядокъ, но и взаимныя отношенія звуковъ суть только привычки голосового аппарата.
12. Еще страннѣе то явленіе, когда мы безсознательно переставляемъ слоги, какъ будто дѣлаемъ опечатки въ устной рѣчи: слогъ одного слова мы приставляемъ къ другому; но потомъ пропущенный слогъ ставимъ къ третьему слову, совершенно не кстати. Это обыкновенно случается при сходствѣ словъ; такъ, напримѣръ, желая сказать: «у моей кумы мало ума», мы ошибаемся и говоримъ: «у моей умы мало кума». Мы пропустили букву к; но голосовой органъ носился съ нею и впечаталъ ее при другомъ словѣ,
- ↑ The Senses and the Intellect. p. 338.
нибудь другая часть тела, не исключая даже руки, может достигнуть такой ловкости в совершении бессознательных движений, как голосовой орган»[1].
10. Что голосовой аппарат наш усваивает многие привычки, которые из сознательных становятся бессознательными, делаются его второю природою, в этом может убедить нас множество явлений, знакомых каждому, но не всегда обращающих на себя то внимание, какого они заслуживают. Мы рассмотрим здесь эти явления подробнее, так как они, кроме своего антропологического значения, имеют весьма важное педагогическое применение.
11. Так называемые докучные присловья (того, разумеется, собственно, говорит, теперича, батенька мой, и тому подобные) становятся нередко непреодолимыми привычками у многих людей. Замечая за собою подобную привычку, укоренившуюся неведомо как, человек нередко пробует бороться с нею, и борется не всегда удачно. Пока внимание его сосредоточено на том, чтобы не произнести докучного словца, он и не произносит его, но зато чувствует, как ему трудно говорить: внимание его раздвоено, и он, заботясь о том, чтобы не произнести затверженного присловья, не может сосредоточиться на содержании того, что говорит. Но если он увлечется содержанием того, что говорит, то обычное присловье начинает выскакивать само собою. Следовательно, присловье появляется тогда, когда сознание отвлечено от голосовых органов, — появляется бессознательно, рефлективно, по привычке голосовых органов, которые, будучи приведены в движение речью, в каждое свободное мгновение, когда сознание от них удаляется, вбрасывают в речь свое затверженное словцо. То же самое случается и тогда, если человек заучит какое-нибудь словцо с неправильным ударением, и это показывает нам, что не только звуки, составляющие слово, и их порядок, но и взаимные отношения звуков суть только привычки голосового аппарата.
12. Еще страннее то явление, когда мы бессознательно переставляем слоги, как будто делаем опечатки в устной речи: слог одного слова мы приставляем к другому; но потом пропущенный слог ставим к третьему слову, совершенно некстати. Это обыкновенно случается при сходстве слов; так, например, желая сказать: «у моей кумы мало ума», мы ошибаемся и говорим: «у моей умы мало кума». Мы пропустили букву «к»; но голосовой орган носился с нею и впечатал ее при другом слове,
- ↑ The Senses and the Intellect. p. 338.
