И въ ласкахъ псовъ не ищетъ утѣшенья.
Ничто ему не можетъ развлеченья
И радости на мигъ одинъ принесть:
Ни кречеты, ни съ гончими охота,
10 Ни страхъ людей при видѣ эшафота.
И пѣсней шутъ владыку веселя,
Не разсмѣшитъ больного короля.
Богатое подъ балдахиномъ ложе
Въ глазахъ его на катафалкъ похоже.
15 Знатнѣйшія изъ фрейлинъ не могли—
(Для нихъ всегда прекрасны короли!)—
Привлечь его своею красотою,
И бѣлыхъ плечъ безстыдной наготою
Не вызвали въ ходячемъ мертвецѣ
20 Подобіе улыбки на лицѣ.
Алхимики, въ своей необычайной
Учености, владѣющіе тайной
Алмазы создавать изъ глины и земли—
Понять его пороковъ не могли.
25 Врачи его, усердіемъ согрѣты,
Пыталися напрасно влить въ него
Чужую кровь: въ артеріяхъ его
Течетъ вода холодная изъ Леты.
И в ласках псов не ищет утешенья.
Ничто ему не может развлеченья
И радости на миг один принесть:
Ни кречеты, ни с гончими охота,
10 Ни страх людей при виде эшафота.
И песней шут владыку веселя,
Не рассмешит больного короля.
Богатое под балдахином ложе
В глазах его на катафалк похоже.
15 Знатнейшие из фрейлин не могли —
(Для них всегда прекрасны короли!) —
Привлечь его своею красотою,
И белых плеч бесстыдной наготою
Не вызвали в ходячем мертвеце
20 Подобие улыбки на лице.
Алхимики, в своей необычайной
Учёности, владеющие тайной
Алмазы создавать из глины и земли —
Понять его пороков не могли.
25 Врачи его, усердием согреты,
Пыталися напрасно влить в него
Чужую кровь: в артериях его
Течёт вода холодная из Леты.
