(Ну, не правда ли какъ странно?)
Старый князь до черепка
Прикоснулся—въ паука
25 Превратился тотъ нежданно
Ядовитаго, и князь,
Перепуганный ужасно,
Сбросить гадину напрасно
Хочетъ самъ… Княжна сейчасъ
30 Подошла безъ опасенья
И свершила превращенье:
Въ тотъ же мигъ паукъ пропалъ—
Черепкомъ, какъ прежде, сталъ!
Князь вознесъ благодаренье
35 Небесамъ, и съ этихъ поръ
Смѣло шли къ нему на дворъ
Неимущіе толпою:
Всѣхъ отцовскою казною
Одѣляла Василёкъ!
40 Миновалъ еще годокъ
И прошла молва по царству,
По всему по государству,
Что красавица княжна
И привѣтна, и скромна,
45 И добра, какъ ангелъ Божій,
И что нѣтъ ее пригожѣй!
Царь объ этомъ услыхалъ
И гонцовъ туда послалъ.
Къ князю старому въ палаты
50 Отъ царя явились сваты,—
Далъ согласье князь-отецъ,
А затѣмъ—и подъ вѣнецъ!
(Ну, не правда ли как странно?)
Старый князь до черепка
Прикоснулся — в паука
25 Превратился тот нежданно
Ядовитого, и князь,
Перепуганный ужасно,
Сбросить гадину напрасно
Хочет сам… Княжна сейчас
30 Подошла без опасенья
И свершила превращенье:
В тот же миг паук пропал —
Черепком, как прежде, стал!
Князь вознёс благодаренье
35 Небесам, и с этих пор
Смело шли к нему на двор
Неимущие толпою:
Всех отцовскою казною
Оделяла Василёк!
40 Миновал ещё годок
И прошла молва по царству,
По всему по государству,
Что красавица княжна
И приветна, и скромна,
45 И добра, как ангел Божий,
И что нет её пригожей!
Царь об этом услыхал
И гонцов туда послал.
К князю старому в палаты
50 От царя явились сваты, —
Дал согласье князь-отец,
А затем — и под венец!
