30 Въ твоихъ сомкнувшихся устахъ,
И ты заснулъ могильнымъ сномъ,
Мой гордый сынъ, Авессаломъ!
Какъ блѣденъ цвѣтъ твоихъ ланитъ!..
Мнѣ ужасъ сердце леденитъ…
35 Подъ гнетомъ крышки гробовой
Замолкнетъ чудный голосъ твой;
Не назовешь меня отцомъ,
Мой милый сынъ, Авессаломъ!
Смотри: ликуетъ все вокругъ,
40 Я слышу арфы нѣжный звукъ,
Я вижу юность и цвѣты;
Увы, съ толпой не выйдешь ты
Въ нарядѣ праздничномъ своемъ
На встрѣчу мнѣ, Авессаломъ!
45 Прости, любимѣйшій изъ всѣхъ!
Твою вину, твой черный грѣхъ,
Мой бѣдный сынъ, прощаю я,
И нашъ Великій Судія
Пусть въ милосердіи своемъ
50 Тебя проститъ, Авессаломъ!»
Давидъ замолкъ и, бросивъ взоръ прощальный
Послѣдній взоръ на помертвѣлый ликъ,
Онъ поднялся съ усиліемъ чрезъ мигъ
И, самъ покровъ надвинувъ погребальный—
55 Оставилъ онъ шатеръ, гдѣ мертвымъ сномъ
Заснулъ навѣкъ его Авессаломъ!
- 1886 г.
30 В твоих сомкнувшихся устах,
И ты заснул могильным сном,
Мой гордый сын, Авессалом!
Как бледен цвет твоих ланит!..
Мне ужас сердце леденит…
35 Под гнётом крышки гробовой
Замолкнет чудный голос твой;
Не назовёшь меня отцом,
Мой милый сын, Авессалом!
Смотри: ликует всё вокруг,
40 Я слышу арфы нежный звук,
Я вижу юность и цветы;
Увы, с толпой не выйдешь ты
В наряде праздничном своём
Навстречу мне, Авессалом!
45 Прости, любимейший из всех!
Твою вину, твой чёрный грех,
Мой бедный сын, прощаю я,
И наш Великий Судия
Пусть в милосердии своём
50 Тебя простит, Авессалом!»
Давид замолк и, бросив взор прощальный
Последний взор на помертвелый лик,
Он поднялся с усилием чрез миг
И, сам покров надвинув погребальный —
55 Оставил он шатёр, где мёртвым сном
Заснул навек его Авессалом!
- 1886 г.
