Безъ нихъ онъ жить не могъ. Утративъ идеалъ,
Онъ въ смерти лишь одной спасенія искалъ.
Какъ? Мы, забытыя въ деревнѣ отдаленной,
Мы будемъ свѣчи жечь предъ мраморной Мадонной,
Скрывая ото всѣхъ тоски гнетущей слѣдъ,
И тщетно ждать письма, котораго все нѣтъ!
Увянемъ мы въ глуши и вынесемъ разлуку,
На дѣлѣ изучивъ тяжелую науку
Терпѣнія, нѣмой покорности судьбѣ!..
А въ это время вы, въ тревогѣ и борьбѣ
Парижа, увидавъ людей, любимыхъ нами—
Скуете ихъ на-вѣкъ позорными цѣпями.
Вы, позабывшія обязанность свою,
Достоинство и честь, и самую семью,
Вы увлечете ихъ—оно легко и скоро!
Когда-жъ несчастные, въ сознаніи позора,
Увидѣвъ навсегда разбитыми мечты,
Всю горечь испытавъ сердечной пустоты,
Весь ужасъ вашихъ ласкъ, съ другими раздѣленныхъ,
И съ злобою въ сердцахъ, глубоко оскорбленныхъ,
Съ невѣріемъ въ душѣ погибнутъ изъ-за васъ—
Съ какимъ раскаяньемъ и нѣжностью тотчасъ
Вы вспомните, что вы—и матери, и жены,
Готовыя блюсти семейные законы,
И слезы проливать горючія ручьемъ
Надъ бѣдными дѣтьми, что̀ спятъ спокойнымъ сномъ!
Ты будешь отомщенъ, клянусь тебѣ, и—вскорѣ.
Съ тобою умереть не стало у нея
Ни мужества, ни силъ, но общество, семья
Узнаютъ о ея паденьи и позорѣ!
Что-жъ? Унижайтеся, идите до конца,
Вамъ не снести постыдную огласку,
Без них он жить не мог. Утратив идеал,
Он в смерти лишь одной спасения искал.
Как? Мы, забытые в деревне отдаленной,
Мы будем свечи жечь пред мраморной Мадонной,
Скрывая ото всех тоски гнетущей след,
И тщетно ждать письма, которого всё нет!
Увянем мы в глуши и вынесем разлуку,
На деле изучив тяжелую науку
Терпения, немой покорности судьбе!..
А в это время вы, в тревоге и борьбе
Парижа, увидав людей, любимых нами —
Скуете их навек позорными цепями.
Вы, позабывшие обязанность свою,
Достоинство и честь, и самую семью,
Вы увлечете их — оно легко и скоро!
Когда ж несчастные, в сознании позора,
Увидев навсегда разбитыми мечты,
Всю горечь испытав сердечной пустоты,
Весь ужас ваших ласк, с другими разделенных,
И с злобою в сердцах, глубоко оскорбленных,
С неверием в душе погибнут из-за вас —
С каким раскаяньем и нежностью тотчас
Вы вспомните, что вы — и матери, и жены,
Готовые блюсти семейные законы,
И слезы проливать горючие ручьем
Над бедными детьми, что́ спят спокойным сном!
Ты будешь отомщен, клянусь тебе, и — вскоре.
С тобою умереть не стало у неё
Ни мужества, ни сил, но общество, семья
Узнают о её паденьи и позоре!
Что ж? Унижайтеся, идите до конца,
Вам не снести постыдную огласку,
