Не думаешь ли ротъ
Заткнуть мнѣ? Но молчать не стану я, гетера!
Терпѣнья моего исполнилася мѣра—
Философы, глупцы—всѣ убирайтесь вонъ!
Какіе возгласы!
Я ужасомъ объята.
Она имѣетъ видъ ѳракійскаго солдата.
Ей долженъ бы служить ареной Мараѳонъ.
Однако, въ этотъ день лишь понялъ я преданье
О древнемъ колдунѣ, который въ облакахъ
Повѣсилъ, говорятъ, съ цѣпями на ногахъ
Жену свою.
Идемъ.
Философъ, до свиданья.
И боги мудрые тебя да сохранятъ.
Не думаешь ли рот
Заткнуть мне? Но молчать не стану я, гетера!
Терпенья моего исполнилася мера —
Философы, глупцы — все убирайтесь вон!
Какие возгласы!
Я ужасом объята.
Она имеет вид фракийского солдата.
Ей должен бы служить ареной Марафон.
Однако, в этот день лишь понял я преданье
О древнем колдуне, который в облаках
Повесил, говорят, с цепями на ногах
Жену свою.
Идем.
Философ, до свиданья.
И боги мудрые тебя да сохранят.
