Идемъ.
Вамъ предложить душою былъ я радъ
Все лучшее, друзья, чѣмъ только я владѣю:
Источникъ истины и чистаго вина;
Хозяйки же другой я, право, не имѣю,
Но вѣрьте, что въ душѣ совсѣмъ не зла она
И лишь, какъ майская погода, прихотлива,
Когда улыбкою сіяющею живо
Смѣняется слеза… Вернитесь же опять,
И будемъ разговоръ начатый продолжать,
Друзья мои.
Вотъ такъ. Ступайте! Мнѣ не надо
Подобныхъ дураковъ. Безсмысленное стадо,
Въ которомъ слово «нѣтъ» не скажутъ никогда,
Когда имъ говоритъ болтунъ подобный: «да».
Ступайте же скорѣй! Скорѣе вонъ отсюда,
Вонъ, люди добрые!
Какъ каменная груда
Безчувственъ онъ, а я разсержена до слезъ…
Что-жъ дѣлать мнѣ теперь? Ужаснѣйшій вопросъ.
Идем.
Вам предложить душою был я рад
Всё лучшее, друзья, чем только я владею:
Источник истины и чистого вина;
Хозяйки же другой я, право, не имею,
Но верьте, что в душе совсем не зла она
И лишь, как майская погода, прихотлива,
Когда улыбкою сияющею живо
Сменяется слеза… Вернитесь же опять,
И будем разговор начатый продолжать,
Друзья мои.
Вот так. Ступайте! Мне не надо
Подобных дураков. Бессмысленное стадо,
В котором слово «нет» не скажут никогда,
Когда им говорит болтун подобный: «да».
Ступайте же скорей! Скорее вон отсюда,
Вон, люди добрые!
Как каменная груда
Бесчувствен он, а я рассержена до слез…
Что ж делать мне теперь? Ужаснейший вопрос.
