Мнѣ самой. И кстати попросите
Сюда мосьё Ожэ.
Святые, защитите!
Графиня де-Граммонъ—сидѣлкой? У кого?
У нѣмца, у врага! Добро-бъ у своего!
(Встрѣтивъ взглядъ графини).
Я слушаю-съ. Иду.
(Уходитъ съ Бабетой).
Жервеза недовольна.
А я такъ счастлива, что каждому невольно
Желала бы помочь, хоть нѣсколько смягчивъ
Его страданія. Ренэ мой живъ, онъ живъ,
Свободенъ, невредимъ! Горячія молитвы
Мои услышалъ Ты, и въ часъ ужасной битвы
Хранилъ его, Господь! Я вѣрую, что онъ—
Ренэ мой дорогой, мнѣ будетъ возвращенъ,
Что мы увидимся!
(Задумывается).
Какая перемѣна!
Вторженіе враговъ, какъ страшная гангрена,
Охватываетъ все. Когда впервые вѣсть
Мне самой. И кстати попросите
Сюда мосьё Ожэ.
Святые, защитите!
Графиня де-Граммон — сиделкой? У кого?
У немца, у врага! Добро б у своего!
(Встретив взгляд графини).
Я слушаю-с. Иду.
(Уходит с Бабетой).
Жервеза недовольна.
А я так счастлива, что каждому невольно
Желала бы помочь, хоть несколько смягчив
Его страдания. Ренэ мой жив, он жив,
Свободен, невредим! Горячие молитвы
Мои услышал Ты, и в час ужасной битвы
Хранил его, Господь! Я верую, что он —
Ренэ мой дорогой, мне будет возвращен,
Что мы увидимся!
(Задумывается).
Какая перемена!
Вторжение врагов, как страшная гангрена,
Охватывает всё. Когда впервые весть
