Какъ будто въ чудномъ снѣ, неслышно дни летѣли.
120 До Пасхи ужъ всего остались три недѣли.
Лазурь небесъ была безоблачно ясна,
Старинные валы и лугъ зазеленѣли,
И даже, кое-гдѣ виднѣлись межъ травой
Фіалка синяя и ландышъ полевой…
125 Но буря надъ моей сбиралась головой…
Въ одинъ прекрасный день всѣмъ сдѣлалось извѣстно:
Съ супругой молодой (и очень интересной)
Изъ отпуска домой вернулся капитанъ
Н—чъ. Кажется, тутъ цѣлый былъ романъ:
130 Любовь… препятствія… чуть-чуть не похищенье…
Ну, словомъ, нашъ кружокъ былъ просто въ восхищеньи;
Лишь я осталася къ извѣстью холодна…
Съ супругомъ скоро къ намъ явилася «она»;
Предъ этой барыней—эффектной и высокой,
135 Съ роскошной таліей, очами съ поволокой
И громкимъ голосомъ—увы, казалась я
Ребенкомъ… Слушая, какъ наши кавалеры
Хвалили умъ ея, наружность и манеры,
Молчала я, въ душѣ тревогу затая.
140 Однажды вечеромъ, слѣдя за нею взоромъ,
Я видѣла, что «онъ» былъ сильно увлеченъ
Развязностью ея и бойкимъ разговоромъ.
Смертельно поблѣднѣвъ, я тихо вышла вонъ.
Уютный кабинетъ былъ слабо освѣщенъ…
145 Къ дивану подойдя походкой машинальной,
Я сѣла. Явственно сквозь толстыя драпри
Неслись блестящіе аккорды «Rêverie».
Какимъ-то вызывомъ, насмѣшкою нахальной
Они казались мнѣ!.. О, Боже, надо мной,
150 Надъ ревностью моей ребячески-смѣшной
Как будто в чудном сне, неслышно дни летели.
120 До Пасхи уж всего остались три недели.
Лазурь небес была безоблачно ясна,
Старинные валы и луг зазеленели,
И даже, кое-где виднелись меж травой
Фиалка синяя и ландыш полевой…
125 Но буря над моей сбиралась головой…
В один прекрасный день всем сделалось известно:
С супругой молодой (и очень интересной)
Из отпуска домой вернулся капитан
Н—ч. Кажется, тут целый был роман:
130 Любовь… препятствия… чуть-чуть не похищенье…
Ну, словом, наш кружок был просто в восхищеньи;
Лишь я осталася к известью холодна…
С супругом скоро к нам явилася «она»;
Пред этой барыней — эффектной и высокой,
135 С роскошной талией, очами с поволокой
И громким голосом — увы, казалась я
Ребёнком… Слушая, как наши кавалеры
Хвалили ум её, наружность и манеры,
Молчала я, в душе тревогу затая.
140 Однажды вечером, следя за нею взором,
Я видела, что «он» был сильно увлечён
Развязностью её и бойким разговором.
Смертельно побледнев, я тихо вышла вон.
Уютный кабинет был слабо освещён…
145 К дивану подойдя походкой машинальной,
Я села. Явственно сквозь толстые драпри
Неслись блестящие аккорды «Rêverie».
Каким-то вызывом, насмешкою нахальной
Они казались мне!.. О, Боже, надо мной,
150 Над ревностью моей ребячески-смешной
