5 И это—не ливень весенній,
Шумящій въ лѣсу молодомъ,
Сбивающій завязь сиреней
И сохнущій съ первымъ лучомъ.
Не дождь благотворный, обильно
10 Пролившійся вдругъ на поля,
Когда изнывала безсильно
Отъ лѣтняго зноя земля.
Поникнувъ уныло вѣтвями,
Шумитъ растревоженный боръ,
15 Осенними плачетъ слезами
Небесъ омраченныхъ просторъ.
Какъ сумракъ и смерть неизбѣжны,
Струятся они сквозь туманъ,
Какъ старость—они безнадежны,
20 Печальны—какъ счастья обманъ.
5 И это — не ливень весенний,
Шумящий в лесу молодом,
Сбивающий завязь сиреней
И сохнущий с первым лучом.
Не дождь благотворный, обильно
10 Пролившийся вдруг на поля,
Когда изнывала бессильно
От летнего зноя земля.
Поникнув уныло ветвями,
Шумит растревоженный бор,
15 Осенними плачет слезами
Небес омрачённых простор.
Как сумрак и смерть неизбежны,
Струятся они сквозь туман,
Как старость — они безнадежны,
20 Печальны — как счастья обман.
Ты помнишь, какъ ночью беззвѣздной
Мы шли надъ шумящею бездной?
Туманъ заволакивалъ дали
И волны во мракѣ рыдали.
5 Ты помнишь, какъ ночью безлунной
Съ мечтою прекрасной и юной
Мы долго безмолвно прощались,
Сквозь слезы мы ей улыбались?
И ропотъ валовъ монотонный
10 Звучалъ, какъ напѣвъ похоронный,
Какъ позднее къ счастью воззванье,
Какъ скорбное съ счастьемъ прощанье.
И волны тоскливо шумѣли,
Имъ вторили жалобно ели,
15 Одни лишь, подъ гнетомъ печали,
Мы въ часъ разставанья молчали:
Какъ узникъ, подвергнутый мукамъ,
Не выдавъ ни словомъ, ни звукомъ
Того, что въ душѣ мы таили,
20 Что здѣсь навсегда хоронили.
Ты помнишь, как ночью беззвездной
Мы шли над шумящею бездной?
Туман заволакивал дали
И волны во мраке рыдали.
5 Ты помнишь, как ночью безлунной
С мечтою прекрасной и юной
Мы долго безмолвно прощались,
Сквозь слёзы мы ей улыбались?
И ропот валов монотонный
10 Звучал, как напев похоронный,
Как позднее к счастью воззванье,
Как скорбное с счастьем прощанье.
И волны тоскливо шумели,
Им вторили жалобно ели,
15 Одни лишь, под гнётом печали,
Мы в час расставанья молчали:
Как узник, подвергнутый мукам,
Не выдав ни словом, ни звуком
Того, что в душе мы таили,
20 Что здесь навсегда хоронили.
