Посмотри, на всемъ кафтанѣ ни цехина нѣтъ.
Отчего не подбиралъ ты блестокъ и монетъ?
Но мадьяръ спокойно молвилъ, словно про себя:
20 — Оттого, что нагибаться не умѣю я!—
1894 г.
Посмотри, на всём кафтане ни цехина нет.
Отчего не подбирал ты блёсток и монет?
Но мадьяр спокойно молвил, словно про себя:
20 — Оттого, что нагибаться не умею я! —
1894 г.
Два щеголя среди толпы зѣвакъ,
Почтительно раздавшейся предъ ними,
Спѣшили въ Лувръ. Отъ рукоятки шпагъ,
Украшенной каменьями цвѣтными,
5 До шляпъ съ перомъ, надѣтыхъ на бекрень
И легкую набрасывавшихъ тѣнь
На ихъ черты, все было въ нихъ красиво.
И рѣчи ихъ звучали горделиво,
И смѣлостью горѣлъ надменный взоръ.
10 А въ смѣхѣ слышался воинственный задорь:
Одинъ—сокольничій, другой—наѣздникъ смѣлый,
Обоимъ—двадцать лѣтъ,—но кто рукою бѣлой
Искуснѣй ихъ закручиваетъ усъ,
Въ костюмѣ чьемъ замѣтенъ большій вкусъ,
15 На комъ уборъ изящнѣй и дороже?
Любой изъ нихъ—и бѣлизною кожи,
И граціей изысканной манеръ,
Отъ головы до ногъ—миньонъ и кавалеръ.
Дорогою брюнетъ такъ говоритъ блондину:
20 — Я, кромѣ золотыхъ, не признаю волосъ,
И пусть я дворъ изгнанникомъ покину,
Когда хоть разъ мнѣ пряди черныхъ косъ—
Не золотистыя—послужатъ изголовьемъ!—
— Что до меня—всегда любви условьемъ
25 Я ставлю кудри, черныя какъ смоль,—
Сказалъ блондинъ,—храни свою лилею!—
— А ты—свой макъ!—Однако, графъ, позволь…
Твои слова?..—За нихъ я постоять съумѣю.—
— Чтожъ? Очень радъ… На шпагахъ?—Да, маркизъ…
30 — Когда?—Сейчасъ! Такъ будетъ ближе къ цѣли.—
— Прекрасно! Къ черту всѣ эдикты о дуэли!
Я предложу сойти немного внизъ,
Тутъ менѣе встрѣчается народу…
Побиться я не прочь въ подобную погоду!—
35 Спустясь къ рѣкѣ и по дорогѣ взявъ
Двоихъ солдатъ свидѣтелями, графъ
Съ маркизомъ сбросили свои полукафтанья—
И сталь рапиръ блеснула съ двухъ сторонъ
Червоннымъ золотомъ при солнечномъ сіяньѣ.
40 Какъ требуетъ того учтивости законъ,
И воины оружье обнажили.
Бойцы равны по ловкости и силѣ,
Но въ фехтованьѣ предпочесть должно
Всѣ правила методы флорентинской.
45 Съ увертливостью чисто сатанинской
Маркизъ ударъ пріятелю нанесъ—
И графъ упалъ, проколотый насквозь…
Тогда солдатъ маркизу помогавшій
Надѣть камзолъ и шпагу пристегнуть,
50 Спросилъ его:—Навѣрно чѣмъ-нибудь
Обиду вамъ нанесъ большую павшій?—
Вы были съ нимъ врагами?—
— О, ничуть!—
— Но чѣмъ тогда былъ вызванъ поединокъ?
Два щёголя среди толпы зевак,
Почтительно раздавшейся пред ними,
Спешили в Лувр. От рукоятки шпаг,
Украшенной каменьями цветными,
5 До шляп с пером, надетых набекрень
И лёгкую набрасывавших тень
На их черты, всё было в них красиво.
И речи их звучали горделиво,
И смелостью горел надменный взор.
10 А в смехе слышался воинственный задорь:
Один — сокольничий, другой — наездник смелый,
Обоим — двадцать лет, — но кто рукою белой
Искусней их закручивает ус,
В костюме чьём заметен больший вкус,
15 На ком убор изящней и дороже?
Любой из них — и белизною кожи,
И грацией изысканной манер,
От головы до ног — миньон и кавалер.
Дорогою брюнет так говорит блондину:
20 — Я, кроме золотых, не признаю волос,
И пусть я двор изгнанником покину,
Когда хоть раз мне пряди чёрных кос —
Не золотистые — послужат изголовьем! —
— Что до меня — всегда любви условьем
25 Я ставлю кудри, чёрные как смоль, —
Сказал блондин, — храни свою лилею! —
— А ты — свой мак! — Однако, граф, позволь…
Твои слова?.. — За них я постоять сумею. —
— Что ж? Очень рад… На шпагах? — Да, маркиз…
30 — Когда? — Сейчас! Так будет ближе к цели. —
— Прекрасно! К чёрту все эдикты о дуэли!
Я предложу сойти немного вниз,
Тут менее встречается народу…
Побиться я не прочь в подобную погоду! —
35 Спустясь к реке и по дороге взяв
Двоих солдат свидетелями, граф
С маркизом сбросили свои полукафтанья —
И сталь рапир блеснула с двух сторон
Червонным золотом при солнечном сиянье.
40 Как требует того учтивости закон,
И воины оружье обнажили.
Бойцы равны по ловкости и силе,
Но в фехтованье предпочесть должно
Все правила методы флорентинской.
45 С увёртливостью чисто сатанинской
Маркиз удар приятелю нанёс —
И граф упал, проколотый насквозь…
Тогда солдат маркизу помогавший
Надеть камзол и шпагу пристегнуть,
50 Спросил его: — Наверно чем-нибудь
Обиду вам нанёс большую павший? —
Вы были с ним врагами? —
— О, ничуть! —
— Но чем тогда был вызван поединок?
