Мнѣ снилося,—и былъ такъ странно ясенъ
Недавній сонъ,—въ гробу покоюсь я,
И слышу я, недвиженъ и безгласенъ,
Какъ приговоръ вѣщаетъ мнѣ Судья:
5 — Искупишь ты грѣхи свои сторицей!
Лишенною пріюта и гнѣзда
Ты осужденъ быть перелетной птицей.—
— Ну, что-же? Къ ней я полечу тогда.—
— Нѣтъ, будешь ты тѣмъ дубомъ-великаномъ,
10 Добычею суровыхъ непогодъ.—
— Согласенъ я: гонима ураганомъ,
Она пріютъ въ тѣни моей найдетъ!—
— Извѣдавшій земныхъ страстей тревоги!
Преступною была любовь твоя,—
15 Такъ будь-же ты былинкой у дороги.—
— Ну что-жъ? Ее и тутъ увижу я!—
— Безумный рабъ!—воскликнулъ голосъ властно,
— Ты смертнымъ былъ; останься имъ… Живи!
Но счастія ты не моли напрасно:
20 Я не верну тебѣ ея любви!
1894 г.
Мне снилося, — и был так странно ясен
Недавний сон, — в гробу покоюсь я,
И слышу я, недвижен и безгласен,
Как приговор вещает мне Судья:
5 — Искупишь ты грехи свои сторицей!
Лишённою приюта и гнезда
Ты осуждён быть перелётной птицей. —
— Ну, что же? К ней я полечу тогда. —
— Нет, будешь ты тем дубом-великаном,
10 Добычею суровых непогод. —
— Согласен я: гонима ураганом,
Она приют в тени моей найдёт! —
— Изведавший земных страстей тревоги!
Преступною была любовь твоя, —
15 Так будь же ты былинкой у дороги. —
— Ну что ж? Её и тут увижу я! —
— Безумный раб! — воскликнул голос властно,
— Ты смертным был; останься им… Живи!
Но счастия ты не моли напрасно:
20 Я не верну тебе её любви!
1894 г.
Мечтая все о томъ, что мнѣ всего дороже,
Вечернею порой брожу я иногда,
И если промелькнетъ падучая звѣзда,
Желанье я шепчу: всегда одно и то-же.
5 Повѣрье есть одно, старинная примѣта,
Что если загадать о чемъ-нибудь, когда
Во мракѣ падаетъ блестящая звѣзда,—
Исполнится судьбой всегда желанье это.
Сознаюсь, милый другъ, въ сердечной глубинѣ
10 Примѣтой старою я тѣшусь суевѣрно,
Думается мнѣ, что въ этотъ мигъ навѣрно
Ты вспомнишь съ прежнею любовью обо мнѣ?
Но дни становятся туманнѣй и короче,
Дыханьемъ холода повѣяло опять,
15 И какъ я ни гляжу—во мглѣ ненастной ночи
Падучихъ звѣздъ ужъ больше не видать!
1894 г.
Мечтая всё о том, что мне всего дороже,
Вечернею порой брожу я иногда,
И если промелькнёт падучая звезда,
Желанье я шепчу: всегда одно и то же.
5 Поверье есть одно, старинная примета,
Что если загадать о чём-нибудь, когда
Во мраке падает блестящая звезда, —
Исполнится судьбой всегда желанье это.
Сознаюсь, милый друг, в сердечной глубине
10 Приметой старою я тешусь суеверно,
Думается мне, что в этот миг наверно
Ты вспомнишь с прежнею любовью обо мне?
Но дни становятся туманней и короче,
Дыханьем холода повеяло опять,
15 И как я ни гляжу — во мгле ненастной ночи
Падучих звёзд уж больше не видать!
1894 г.
Когда задумавшись сижу я у огня,
И взглядъ разсѣянно скользитъ поверхъ страницы,
Видѣнье странное преслѣдуетъ меня:
Я думаю о томъ, какъ умираютъ птицы?
5 Мнѣ представляется рядъ опустѣлыхъ гнѣздъ,
Качаемыхъ во мглѣ порывомъ урагана,
И лѣсъ безлиственный подъ ризою тумана…
Куда дѣваются малиновка и дроздъ,
Замерзшіе зимой? Въ лѣсу, съ возвратомъ лѣта
10 Никто не находилъ погибшихъ птицъ скелета,—
И та-же мысль меня преслѣдуетъ опять:
Гдѣ прячутся онѣ затѣмъ, что-бъ умирать?..
1894 г.
Когда задумавшись сижу я у огня,
И взгляд рассеянно скользит поверх страницы,
Виденье странное преследует меня:
Я думаю о том, как умирают птицы?
5 Мне представляется ряд опустелых гнёзд,
Качаемых во мгле порывом урагана,
И лес безлиственный под ризою тумана…
Куда деваются малиновка и дрозд,
Замёрзшие зимой? В лесу, с возвратом лета
10 Никто не находил погибших птиц скелета, —
И та же мысль меня преследует опять:
Где прячутся они затем, что б умирать?..
1894 г.
