25 И другимъ пожалуй скоро
Лѣсъ покажется нашъ тѣсенъ—
Не найдутъ онѣ простора
Для своихъ безумныхъ пѣсенъ…
Съ жаждой солнечнаго свѣта,
30 Съ жаждой „новаго“ чего то,
Улетятъ онѣ, какъ эта,
Отъ родимаго болота!—
— Что имъ въ солнцѣ—не пойму я?—
Молвилъ сычъ, сердито хмурясь;
35 — Въ темнотѣ всегда живу я
И отъ солнца только жмурюсь.—
— Безполезно это пѣнье!—
Крикъ послышался насѣдки;
— Лишь въ курятникѣ спасенье,
40 И всего нужнѣе—дѣтки…—
— Жизнь дана для наслажденья!—
Молвилъ чижъ, съ цвѣткомъ въ петличкѣ,
Поощренный, безъ сомнѣнья,
Взоромъ ласковымъ синички.
45 — Ахъ, что слышу я?—крикливо
Тутъ вмѣшалася сорока,
Не сдержавъ нетерпѣливо
Словъ язвительныхъ потока;
— Глупость—эти дарованья
50 И поэзія и чувство…
Въ мірѣ есть одно призванье—
Акушерское искусство!
Нѣтъ почетнѣе занятья
И прекраснѣе и выше,—
55 И объ этомъ прокричать я
Хоть сейчасъ готова съ крыши!…
Такъ, собравшися толпою
Подъ весеннимъ небомъ чистымъ,
Птицы, споря межъ собою,
60 Оглашали воздухъ свистомъ…
А подъ сѣнью ивъ зеленыхъ
Птичка мертвая лежала,—
И сужденій просвѣщенныхъ,
Къ сожалѣнью, не слыхала…
1889.
25 И другим пожалуй скоро
Лес покажется наш тесен —
Не найдут они простора
Для своих безумных песен…
С жаждой солнечного света,
30 С жаждой «нового» чего-то,
Улетят они, как эта,
От родимого болота! —
— Что им в солнце — не пойму я? —
Молвил сыч, сердито хмурясь;
35 — В темноте всегда живу я
И от солнца только жмурюсь. —
— Бесполезно это пенье! —
Крик послышался наседки;
— Лишь в курятнике спасенье,
40 И всего нужнее — детки… —
— Жизнь дана для наслажденья! —
Молвил чиж, с цветком в петличке,
Поощрённый, без сомненья,
Взором ласковым синички.
45 — Ах, что слышу я? — крикливо
Тут вмешалася сорока,
Не сдержав нетерпеливо
Слов язвительных потока;
— Глупость — эти дарованья
50 И поэзия и чувство…
В мире есть одно призванье —
Акушерское искусство!
Нет почетнее занятья
И прекраснее и выше, —
55 И об этом прокричать я
Хоть сейчас готова с крыши!…
Так, собравшися толпою
Под весенним небом чистым,
Птицы, споря меж собою,
60 Оглашали воздух свистом…
А под сенью ив зелёных
Птичка мёртвая лежала, —
И суждений просвещённых,
К сожаленью, не слыхала…
1889.
Каждою весною майскими ночами
Изъ дубравы темной, съ звонкими ключами,
Съ тѣнью липъ цвѣтущихъ и дубовъ вѣтвистыхъ,
Съ свѣжимъ ароматомъ ландышей росистыхъ,
5 Разносясь далеко надо всей равниной—
Слышались раскаты пѣсни соловьиной.
И внимали пѣснѣ всѣ лѣсныя пташки,
Бабочки на вѣткахъ и въ травѣ букашки,
И подъ звуки эти распускались розы,
10 Разцвѣтали въ сердцѣ золотыя грезы;
Легче всѣмъ жилося: звуки пѣсни чудной
Облегчали многимъ бремя жизни трудной.
Но однажды какъ то, вовсе безъ причины,
Раздражилъ лягушекъ рокотъ соловьиный,
15 Разсердился также и надменный дятелъ,
Каждою весною майскими ночами
Из дубравы тёмной, с звонкими ключами,
С тенью лип цветущих и дубов ветвистых,
С свежим ароматом ландышей росистых,
5 Разносясь далёко надо всей равниной—
Слышались раскаты песни соловьиной.
И внимали песне все лесные пташки,
Бабочки на ветках и в траве букашки,
И под звуки эти распускались розы,
10 Расцветали в сердце золотые грёзы;
Легче всем жилося: звуки песни чудной
Облегчали многим бремя жизни трудной.
Но однажды как-то, вовсе без причины,
Раздражил лягушек рокот соловьиный,
15 Рассердился также и надменный дятел,
