85 Ты увидишь ихъ при свѣтѣ блѣдномъ ночника…
Предъ тобою роковая явится рука
И тебѣ укажетъ ложе, гдѣ тяжелымъ сномъ
Засыпаетъ твой избранникъ, усыпленъ виномъ,
И укажетъ эти слезы, что въ тиши ночей
90 Одинокихъ, часто льются изъ твоихъ очей…
Ты услышишь звуки пѣсенъ, пѣвшихся тогда,
Ты услышишь, замирая, слово: никогда!
Предъ тобой опять воскреснутъ золотые дни…
О, зажмурь плотнѣе вѣки! Позабудь… Засни!
95 Но тебѣ пошлетъ природа утѣшенья мигъ:
Всѣ сомнѣнья заглушаетъ первый дѣтскій крикъ.
Я соперника въ ребенкѣ вижу своего,
И меня ты позабудешь скоро для него.
На отца любви избытокъ ты перенесешь…
100 Ну, а сынъ? На васъ обоихъ будетъ онъ похожъ!
Я могу себѣ представить, какъ, на склонѣ дней,
Ты мораль читаешь строго дочери своей:
— Увлеченія опасны… На себѣ она
Испытала это прежде… Женщина должна
105 Покоряться…—О, погибни въ пустотѣ своей,
Въ этой пошлости ходячей будничныхъ идей!
Ты смирилась, покоряся радостно судьбѣ,
Ну, а я найду спасенье въ дѣлѣ и борьбѣ.
Но куда мнѣ постучаться? Гдѣ работа? Въ чемъ?
110 Нынче двери отворяютъ золотымъ ключемъ,
И просители толпою осаждаютъ ихъ.
Чтоже дѣлать мнѣ съ запасомъ юныхъ силъ моихъ?
Я въ кровавое сраженье шелъ-бы какъ на пиръ,
Но повсюду надъ враждою торжествуетъ миръ.
. . . . . . . . . . . . . . .
115 Отдохну пока душою въ думахъ о быломъ,
На меня оно повѣетъ свѣтомъ и тепломъ,
Я почую тотъ же трепетъ, тѣхъ же силъ приливъ,
Тѣхъ же свѣтлыхъ упованій молодой порывъ.
Я опять стремиться буду радостно впередъ,
120 Словно мальчикъ, что впервые въ дальній путь идетъ,
И, застигнутъ темнотою, видитъ все яснѣй
Въ отдаленьѣ свѣтъ манящій городскихъ огней.
Утомленье забывая, къ этимъ огонькамъ
Онъ стремится, и душою—онъ давно ужъ тамъ.
125 Люди—труженики! Братья! Честные бойцы!
Геніальнѣйшихъ открытій смѣлые творцы!
Много сдѣлать и доселѣ удалося вамъ,
Но въ грядущемъ я не вижу счета чудесамъ.
Я въ мечтаніяхъ отрадныхъ вижу небеса,
130 Гдѣ волшебныхъ галіоновъ вѣютъ паруса,
И высоко надъ равниной плоскою земли,
Межъ собой сцѣпясь отважно—бьются корабли.
Въ громѣ бури слышенъ ясно и сраженья громъ,
И на землю капли крови падаютъ дождемъ…
135 Но стихаетъ гулъ орудій съ шелестомъ знаменъ.
Ихъ смѣняетъ миръ всеобщій и союзъ племенъ.
Миръ настанетъ вѣковѣчный: войны прежнихъ дней
Позабудутся и станутъ сказкой для дѣтей.
Такъ мечталось мнѣ, покуда ненависти ядъ
140 Не проникъ мнѣ прямо въ сердце, затемняя взглядъ.
Отживающимъ, подгнившимъ кажется порой
Мнѣ общественнаго зданья прихотливый строй.
Я извѣрился и въ знаньѣ: двигаясь впередъ,
Черепахою наука медленно ползетъ…
145 Но я вѣрю: не безцѣльно шелъ за вѣкомъ вѣкъ,
Съ ихъ теченьемъ развивался духомъ человѣкъ.
Если онъ не пожинаетъ плодъ своихъ трудовъ—
Эта жатва остается для его сыновъ.
Знанье движется, но мудрость медлитъ на пути.
150 Пусть погибнутъ единицы—лишь бы міръ спасти!
85 Ты увидишь их при свете бледном ночника…
Пред тобою роковая явится рука
И тебе укажет ложе, где тяжёлым сном
Засыпает твой избранник, усыплён вином,
И укажет эти слёзы, что в тиши ночей
90 Одиноких, часто льются из твоих очей…
Ты услышишь звуки песен, певшихся тогда,
Ты услышишь, замирая, слово: никогда!
Пред тобой опять воскреснут золотые дни…
О, зажмурь плотнее веки! Позабудь… Засни!
95 Но тебе пошлёт природа утешенья миг:
Все сомненья заглушает первый детский крик.
Я соперника в ребёнке вижу своего,
И меня ты позабудешь скоро для него.
На отца любви избыток ты перенесёшь…
100 Ну, а сын? На вас обоих будет он похож!
Я могу себе представить, как, на склоне дней,
Ты мораль читаешь строго дочери своей:
— Увлечения опасны… На себе она
Испытала это прежде… Женщина должна
105 Покоряться… — О, погибни в пустоте своей,
В этой пошлости ходячей будничных идей!
Ты смирилась, покоряся радостно судьбе,
Ну, а я найду спасенье в деле и борьбе.
Но куда мне постучаться? Где работа? В чём?
110 Нынче двери отворяют золотым ключём,
И просители толпою осаждают их.
Что же делать мне с запасом юных сил моих?
Я в кровавое сраженье шёл бы как на пир,
Но повсюду над враждою торжествует мир.
. . . . . . . . . . . . . . .
115 Отдохну пока душою в думах о былом,
На меня оно повеет светом и теплом,
Я почую тот же трепет, тех же сил прилив,
Тех же светлых упований молодой порыв.
Я опять стремиться буду радостно вперёд,
120 Словно мальчик, что впервые в дальний путь идёт,
И, застигнут темнотою, видит всё ясней
В отдаленье свет манящий городских огней.
Утомленье забывая, к этим огонькам
Он стремится, и душою — он давно уж там.
125 Люди — труженики! Братья! Честные бойцы!
Гениальнейших открытий смелые творцы!
Много сделать и доселе удалося вам,
Но в грядущем я не вижу счёта чудесам.
Я в мечтаниях отрадных вижу небеса,
130 Где волшебных галионов веют паруса,
И высоко над равниной плоскою земли,
Меж собой сцепясь отважно — бьются корабли.
В громе бури слышен ясно и сраженья гром,
И на землю капли крови падают дождём…
135 Но стихает гул орудий с шелестом знамён.
Их сменяет мир всеобщий и союз племён.
Мир настанет вековечный: войны прежних дней
Позабудутся и станут сказкой для детей.
Так мечталось мне, покуда ненависти яд
140 Не проник мне прямо в сердце, затемняя взгляд.
Отживающим, подгнившим кажется порой
Мне общественного зданья прихотливый строй.
Я изверился и в знанье: двигаясь вперёд,
Черепахою наука медленно ползёт…
145 Но я верю: не бесцельно шёл за веком век,
С их теченьем развивался духом человек.
Если он не пожинает плод своих трудов —
Эта жатва остаётся для его сынов.
Знанье движется, но мудрость медлит на пути.
150 Пусть погибнут единицы — лишь бы мир спасти!
