И ликовало все кругомъ, и въ праздникъ Рождества,
80 На мѣсто брака одного—ихъ праздновалось два!
Блѣднѣютъ свѣчи, камелекъ пылающій погасъ,
О стародавнихъ, чудныхъ дняхъ кончается разсказъ…
Глядитъ въ окно святая ночь, морозна и свѣтла:
Зарѣ грядущаго привѣтъ, минувшему, хвала!
1896 г.
И ликовало всё кругом, и в праздник Рождества,
80 На место брака одного — их праздновалось два!
Бледнеют свечи, камелёк пылающий погас,
О стародавних, чудных днях кончается рассказ…
Глядит в окно святая ночь, морозна и светла:
Заре грядущего привет, минувшему, хвала!
1896 г.
У башни стоялъ я, у старыхъ развалинъ,
Поросшихъ стеблями травы;
Вдали раздавался, тревожно печаленъ,
Рыдающій окрикъ совы.
5 Царило безмолвье надъ спящею степью,
Лишь гдѣ-то кричала лиса,
И падали звѣзды огнистою цѣпью,
Собой бороздя небеса.
Рѣка омывала старинныя стѣны,
10 И мимо разрушенныхъ плитъ
Катилась къ утесамъ, гдѣ въ облакѣ пѣны
Потокъ не смолкая бурлитъ.
Въ холодномъ сіяньѣ, какъ легкія тѣни,
Какъ дымъ, улетающій въ высь,—
15 Во мглѣ вереницы туманныхъ видѣній
Стезею воздушной неслись.
Я голову поднялъ,—и вдругъ изъ ложбины,
Вперяя сверкающій взоръ,
Явился мнѣ призракъ, носившій старинный
20 Шотландскаго барда уборъ.
Вся мощь вѣковая родного народа
Свѣтилась въ чертахъ у него,
У башни стоял я, у старых развалин,
Поросших стеблями травы;
Вдали раздавался, тревожно печален,
Рыдающий окрик совы.
5 Царило безмолвье над спящею степью,
Лишь где-то кричала лиса,
И падали звёзды огнистою цепью,
Собой бороздя небеса.
Река омывала старинные стены,
10 И мимо разрушенных плит
Катилась к утёсам, где в облаке пены
Поток не смолкая бурлит.
В холодном сиянье, как лёгкие тени,
Как дым, улетающий ввысь, —
15 Во мгле вереницы туманных видений
Стезёю воздушной неслись.
Я голову поднял, — и вдруг из ложбины,
Вперяя сверкающий взор,
Явился мне призрак, носивший старинный
20 Шотландского барда убор.
Вся мощь вековая родного народа
Светилась в чертах у него,
