„Когда наши преступленія—говоритъ Поэтъ вѣковъ прошедшихъ, но говоритъ какъ современникъ нашъ—достигнувъ до высочайшей степени, не заслуживаютъ болѣе прощенія, то Небо, всегда справедливое, оказываетъ судъ свой, какъ прежде оказывало Оно свое милосердіе; и въ такомъ случаѣ не рѣдко оставляетъ насъ свирѣпымъ тиранамъ, чудовищамъ жестокости, которыхъ надѣляетъ силою причинять зло и геніемъ наносить бѣдствія. Таковы были въ Римѣ Марій и Силла, оба Нерона, бѣшеный Калигула, Домиціянъ и послѣдній изъ Антониновъ. Таковъ еще былъ Мак-
«Когда наши преступления — говорит Поэт веков прошедших, но говорит как современник наш — достигнув до высочайшей степени, не заслуживают более прощения, то Небо, всегда справедливое, оказывает суд свой, как прежде оказывало Оно своё милосердие; и в таком случае нередко оставляет нас свирепым тиранам, чудовищам жестокости, которых наделяет силою причинять зло и гением наносить бедствия. Таковы были в Риме Марий и Силла, оба Нерона, бешеный Калигула, Домициян и последний из Антонинов. Таков еще был Мак-
