неврозѣ и отчаяніи. Онъ наблюдаетъ, какъ копошатся, подобно кольцамъ гадюки подъ разгребеннымъ мусоромъ, зарождающіеся дурные инстинкты, низкія привычки, лѣниво погрязшія въ тинѣ, въ грязи, и при этомъ зрѣлищѣ, которое и привлекаетъ его вниманіе и внушаетъ ему отвращеніе, имъ овладѣваетъ неисцѣлимая меланхолія: онъ не считаетъ себя лучше другихъ и страдаетъ, видя, какъ чистый сводъ небесъ и цѣломудренныя звѣзды окутываются нечистыми испареніями.
Понятно, что съ подобными идеями, Бодлэръ стоялъ за безусловную свободу искусства, онъ не допускалъ для поэзіи иной цѣли, кромѣ поэзіи, иной мисіи, кромѣ пробужденія въ душѣ читателя ощущеній прекраснаго въ безусловномъ смыслѣ этого слова. Къ этому ощущенію въ наше, далеко не наивное время, онъ считалъ необходимымъ прибавить нѣкоторые эфекты неожиданности, удивленія, изысканности. Насколько возможно, онъ изгонялъ изъ поэзіи риторику, страсти и рабски-точное воспроизведеніе дѣйствительности. Подобно тому, какъ не слѣдуетъ употреблять въ ваяніи куски только что вылѣпленные, такъ и онъ хотѣлъ, чтобы всякій предметъ прежде, чѣмъ войти въ сферу искусства, испыталъ бы превращеніе, которое усвоило бы его этой тонкой средѣ, идеализируя и удаляя отъ тривіальной дѣйствительности. Эти принципы могутъ поразить при чтеніи нѣкоторыхъ стиховъ Бодлэра, въ которыхъ ужасное кажется желаннымъ; не слѣдуетъ заблуждаться: это ужасное(!) всегда и въ своей сущности и въ проявленіи преобразовано лучомъ въ духѣ Рембрандта или чертой величія въ духѣ Веласкеса, обнаруживающей породу подъ отвратительнымъ безобразіемъ. Смѣшивая въ своемъ котлѣ всѣ фантастически-странныя и кабалистически-ядовитыя составныя части, Бодлэръ можетъ сказать вмѣстѣ съ вѣдьмами Макбета: „Прекрасное—ужасно, ужасное—прекрасно!“ Это преднамѣренное безобразіе не противорѣчитъ высшей цѣли искусства, и стихи, подобные „Семи старикамъ“ или „Маленькимъ старушкамъ“ заставили св. Іоанна поэзіи, грезящаго на Патмосѣ-Гернсей, сдѣлать слѣдующую характеристику автора „Цвѣтовъ зла“: „Вы обогатили небо искусства какимъ-то мертвящимъ лучомъ; вы создали новый видъ ужаса“. Но это только такъ сказать, тѣнь таланта Бодлэра, та огненно-
