Которымъ всѣхъ пугалъ, и межь существъ
Онъ равный между равныхъ; надъ землею,
Хоть поздно, свѣтитъ счастіе и знанье;
Покой у всѣхъ въ душѣ, здоровье въ тѣлѣ;
220 Не слито наслажденіе съ болѣзнью,
И болѣе не спорятъ умъ и страсть;
Благія силы, каждая, свободно
Свое вліянье всюду простираютъ,
И правятъ этимъ царствомъ безграничнымъ.
И неизбѣжность медленная смерти
Спокойной стала: духъ въ ея объятьяхъ
Безъ стона, безъ страданья погасаетъ,
Почти безъ страха: такъ спокойный путникъ
Въ невѣдомый идетъ и дивный край,
230 Исполненный надеждъ и изумленья.
Смертельные зародыши болѣзней
Исчезли изъ людского существа,
И лучшія даянія Природа
Даруетъ почитателямъ своимъ.
Какъ мощенъ сталъ теперь преклонный возрастъ,
Съ величественнымъ обликомъ атлета,
Съ открытымъ и несморщеннымъ челомъ,
Гдѣ ни одинъ изъ тѣхъ пороковъ низкихъ,
Какъ хитрость, гордость, алчность и забота,
240 Свою печать сѣдого безобразья
Не наложили на скрещенье линій,
Оставленныхъ теченьемъ долгихъ лѣтъ!
Какъ ласковъ сталъ безстрашный обликъ юныхъ!
Какъ нѣженъ взоръ невозмутимый дѣтства!
Въ запущенныхъ дворахъ массивныхъ тюремъ
Играетъ шумный рой дѣтей румяныхъ,
Сплетая разноцвѣтные вѣнки,
Желтофіоль стѣнной и плющъ зеленый,
И надѣваютъ ихъ, какъ бы въ насмѣшку
250 Надъ безполезнымъ сумракомъ тюрьмы;
Тяжелыя оковы и запоры
Заржавѣли межь глыбъ нѣмыхъ развалинъ,
Которым всех пугал, и меж существ
Он равный между равных; над землею,
Хоть поздно, светит счастие и знанье;
Покой у всех в душе, здоровье в теле;
220 Не слито наслаждение с болезнью,
И более не спорят ум и страсть;
Благие силы, каждая, свободно
Свое влиянье всюду простирают,
И правят этим царством безграничным.
И неизбежность медленная смерти
Спокойной стала: дух в её объятьях
Без стона, без страданья погасает,
Почти без страха: так спокойный путник
В неведомый идет и дивный край,
230 Исполненный надежд и изумленья.
Смертельные зародыши болезней
Исчезли из людского существа,
И лучшие даяния Природа
Дарует почитателям своим.
Как мощен стал теперь преклонный возраст,
С величественным обликом атлета,
С открытым и несморщенным челом,
Где ни один из тех пороков низких,
Как хитрость, гордость, алчность и забота,
240 Свою печать седого безобразья
Не наложили на скрещенье линий,
Оставленных теченьем долгих лет!
Как ласков стал бесстрашный облик юных!
Как нежен взор невозмутимый детства!
В запущенных дворах массивных тюрем
Играет шумный рой детей румяных,
Сплетая разноцветные венки,
Желтофиоль стенной и плющ зеленый,
И надевают их, как бы в насмешку
250 Над бесполезным сумраком тюрьмы;
Тяжелые оковы и запоры
Заржавели меж глыб немых развалин,
