исполинские химические первопроцессы, были видимы со всех планет нашей системы, тогда как происходившие в то же время взрывы, которых не выдержало бы никакое ухо, конечно, не могли простираться за пределы атмосферы. Когда, наконец, отгремела эта титаническая борьба и гранит, подобно надгробной плите, покрыл бойцов, воля к жизни, — после соответствующей паузы и интермедии нептунических осадков, — начала обнаруживаться, в полном контрасте с прошлым, на ближайшей высшей ступени, — в немой и тихой жизни одного растительного мира, которая, в свою очередь, проявилась в колоссальном масштабе, в виде до небес простирающихся и бесконечных лесов, остатки которых, мириады лет спустя, снабжают нас неистощимым запасом каменного угля. Этот растительный мир постепенно декарбонизировал воздух, который, вследствие этого, только и стал пригоден для животной жизни. Дотоле же длился долгий и глубокий мир этого безживотного периода, и завершился он в конце концов бурной революцией природы, которая, похоронив леса, разрушила этот растительный рай. Так как воздух этим был очищен, то и наступила третья великая ступень объективации воли к жизни, именно — в животном мире: появились рыбы и китообразные в море; на суше, впрочем, лишь одни пресмыкающиеся, но зато — колоссальные. Снова опустился мировой занавес, и последовала более высокая объективация воли — в жизни теплокровных земных животных, — правда, таких, даже genera которых более уже не существуют и которые большею частью были толстокожие. После вторичного разрушения земной поверхности со всем, что было на ней живого, наконец, снова затеплилась на земле жизнь, и воля к ней воплотилась тогда в некоем животном мире, представлявшем несравненно более многочисленные и разнообразные формы, genera которых существуют до сих пор, хотя species уже и не осталось. Эта, в силу такого множества и разнообразия форм, усовершенствовавшаяся объективация воли к жизни теперь возвысилась уже до обезьяны. Однако и этот последний из предшествовавших нам миров должен был погибнуть, чтобы на обновленной почве дать место современному населению земли, в котором объективация воли к жизни достигла ступени человечества. Интересное побочное соображение при этом — представить себе, что каждая из планет, обращающихся в пространстве вокруг бесчисленных солнц, — хотя бы, правда, еще в той химической стадии, когда она является ареной ужасающей борьбы грубейших потенций, или в периоды затишья, — уже таит однако в сокровенных недрах своих таинственные силы, из которых возникнет со временем, в неисчерпаемом разнообразии своих форм, растительный и животный мир и для которых борьба грубых сил служит лишь прологом, подготовляя для них сцену и условия их по-
