Страница:Шопенгауэр. Полное собрание сочинений. Т. III (1910).pdf/1074

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


— 925 —

называешь, должна сводиться к подтверждению, обоснованию и пояснению этой метафизики народа; чтобы, следовательно, высшие силы человеческого ума оставались не использованными и не развитыми, прямо задавленными в зародыше, из боязни, как бы их деятельность не пошла вразрез с этой народной метафизикой? А разве с претензиями религии дело в сущности обстоит иначе? Разве подобает проповедовать терпимость, даже мягкую снисходительность, тому, в ком воплотилась сама нетерпимость и беспощадность? Призываю в свидетели суды над еретиками и инквизиции, религиозные войны и крестовые походы, кубок Сократа и костры Бруно и Ванини! И хотя все это теперь дело прошлое, но что может в такой мере мешать подлинно философскому направлению, искреннему исканию истины, этому благороднейшему призванию благороднейших людей, нежели эта условная, правительственной монополией наделенная метафизика, положения которой с самой ранней юности вбиваются в голову каждого, настолько усердно, настолько глубоко, настолько прочно, что если голова эта не обладает необыкновенной эластичностью, они неизгладимо в ней запечатлеваются, так что ее здравый разум однажды навсегда бывает сбит с толку, т. е. ее и без того слабая способность к самостоятельному мышлению и беспристрастным суждениям навеки оказывается парализованной и утраченной по отношению ко всему, что с этой метафизикой связано?

Демофел. Это, конечно, означает собственно, что люди приобретают тогда убеждение, с которым они не желают расстаться, чтобы заменить его твоим.

Филалет. О, если бы это было убеждение, основанное на уразумении! — Убеждение, против которого можно было бы выступить с доводами, так что перед нами открывалась бы арена для борьбы равным оружием! Но ведь религии, надо сознаться, обещаются не к убеждению, с доводами, а к вере, с откровениями. Способность же веровать всего сильнее сказывается в детстве: вот почему обращено особенное внимание на то, чтобы овладеть этим нежным возрастом. Таким путем вероучения укореняются еще гораздо прочнее. чем при помощи угроз и рассказов о чудесах. Действительно, если человеку в раннем детстве с необыкновенной торжественностью и с выражением величайшей, дотоле никогда еще не виданной им серьезности повторно преподносятся известные принципы и учения, причем совершенно замалчивается возможность какого-либо в них сомнения, или, хотя и упоминается, но с тою лишь целью, чтобы указать на нее как на первый шаг к вечной погибели, — то впечатление получается настолько глубокое, что обычно, т. е. во всех почти случаях, человек становится почти столь же неспособен сомневаться в этих учениях, как и в своем собственном существова-