Филалет. Это довольно близко совпадает с древним советом пифагорейца Тимея Локра: τας ψυχας ἀπειργομες ψευδεσι λογοις, εἰ κα μη ἀγηται ἀλαϑεσι (de anim. mundi, стр. 104 Steph.: „удерживай людей лживыми словами, если не действуют истинные“). И я готов подозревать, что ты, по теперешней моде, желаешь намекнуть мне
|
„Doch guter Freund, die Zeit kommt auch heran, |
и что твое рассуждение сводится к следующему: мы заблаговременно должны позаботиться о том, чтобы волнения недовольной, бушующей толпы не помешали потом нашей трапезе. Но вся эта точка зрения настолько же ложна, насколько она в настоящее время пользуется всеобщей любовью и одобрением: вот почему я спешу выразить против нее свой протест. Неверно, будто государство, право и закон не могут сохраняться без помощи религии и ее вероучений, и будто юстиция и полиция, для установления законного порядка, нуждаются в религии как в своем необходимом дополнении. Это неверно, хотя бы это повторяли сотни раз. Ибо мы имеем фактическую и убедительную instantiam in contrarium на древних, особенно на греках. Именно, у них совсем не было того, что мы разумеем под религией. У них отсутствовали какие-либо священные первоисточники и всякие догматы, которые были бы предметом обучения, признание которых требовалось бы от каждого и которые рано внушались бы юношеству. Точно также служители религии не занимались у них проповедью морали, и жрецы не заботились о нравственности или вообще о поведении людей. Совершенно и безусловно нет! Обязанность жрецов касалась лишь церковных церемоний, молитв, песнопений, жертвоприношений, процессий, очищений и т. п., — при чем все это всего менее имело целью нравственное усовершенствование отдельных лиц. Вся так называемая религия состояла скорее просто в том, что, преимущественно в городах, имелись храмы некоторых Deorum majorum gentium, у одного здесь, у другого там, — храмы, в которых от лица государства поддерживался в честь их указанный выше культ, так что в сущности он был полицейской функцией. Ни один человек, кроме участвующих в нем по должности, нигде не нес обязанности при нем присутствовать или хотя бы только веровать в него. Во всей древности мы не найдем никакого следа обязательной веры в какой-либо догмат. Наказанию подлежал лишь тот, кто публично отрицал существование богов или как-нибудь иначе их поносил: ибо он оскорблял этим государство, которое им служило; во всем же прочем каждому пре-
