что иное, как зримость воли. Этим объясняется, почему магнетизеры иногда магнетизируют без сознательного усилия воли и почти не думая — и тем не менее надлежащий эффект получается. Вообще, магнетически действует не сознание известного воления, не рефлексия о последнем, а чистое хотение само по себе, по возможности обособленное от всякого представления. Поэтому в наставлениях, даваемых магнетизеру Кизером («Теллур.», том I, стр. 400 и след.), последний положительно запрещает как пациенту, так и врачу всякое размышление относительно их взаимных действий и состояний, запрещает все внешние впечатления, порождающие представления, все разговоры между собою, всякое постороннее присутствие, даже солнечный свет и т. д.; и он рекомендует, чтобы все совершалось по возможности бессознательно, как этого требует и симпатическое лечение. Истинное основание всего этого заключается в том, что воля действует здесь в своей изначальности, как вещь в себе, — а это требует, чтобы по возможности исключено было представление, как область, от воли отличная, и начало второстепенное. Фактические подтверждения той истины, что настоящим деятелем при магнетизировании является воля, всякий же внешний акт представляет собою только ее носителя, можно найти во всех новейших лучших сочинениях о магнетизме, и повторять их здесь было бы излишнее многословие; тем не менее одно из них я приведу — не потому, чтобы оно было особенно поразительно, а потому, что оно сделано выдающимся человеком и, как свидетельство такового, имеет своеобразный интерес. Я разумею Жан Поля. В одном письме (напечатанном в «Правде из жизни Жан Поля», том VIII, стр. 120), он говорит: «В одном большом обществе я, исключительно тем, что, незаметно ни для кого, устремлял на госпожу фон-К. упорные взгляды, исполненные мощного желания, дважды почти усыпил ее, а предварительно довел ее до сердцебиения и внезапной бледности, так что С. должен был подать ей помощь». Да и в настоящее время обыкновенная манипуляция с величайшим успехом заменяется тем, что, глядя в упор на пациента, берут и держат его за руку: объясняется это тем, что и этот внешний акт способен фиксировать волю в известном направлении. Но об этой непосредственной власти, которую воля может иметь над другими, лучше всего свидетельствуют изумительные опыты г. Дюпоте и его учеников; с этими опытами он даже публично выступает в Париже и на своих сеансах, с помощью одной воли, подкрепляемой немногими жестами, по своему усмотрению склоняет и располагает посторон-
