себе и о каком мы знаем по животному магнетизму и по родственным с ним магическим действиям, он тоже обладал способностью творить так называемые чудеса, т. е. действовать через метафизическое влияние воли, причем ему пригодилось тоже обучение у египетских жрецов. Чудеса эти были потом увеличены и умножены преданием. Ибо подлинное чудо, это непременно было бы démenti, какое природа делала бы себе самой. (Евангелия видели в повествования о чудесах опору для своей достоверности, но этим они как раз ее подорвали). Между прочим, только при такого рода предположениях становится нам до некоторой степени понятно, почему Павел, главные послания которого все-таки, конечно, надо считать подлинными, может вполне серьезно выставлять за воплощенного Бога и за нечто единое с творцом мира — лицо, умершее тогда еще столь недавно, что были в живых еще многие из его современников; ведь, в других случаях для серьезно принимаемых апофеозов такого рода и степени требуются столетия, чтобы они могли постепенно сложиться. Но с другой стороны, в этом можно видеть и аргумент вообще против подлинности Павловых посланий.
О том, что вообще в основе наших евангелий лежит какой-нибудь оригинал или по крайней мере фрагмент, принадлежащий эпохе самого Христа и окружающих его лиц, я склонен заключать именно по столь неудачному предсказанию мирового конца и возвращения во славе Господа в облаках, которое должно произойти еще при жизни некоторых из присутствовавших при этом обетовании. То, что обещания эти осталось неисполненными, было чрезвычайно неприятное обстоятельство, которое не только давало повод к соблазну в позднейшие времена, но уже и для Павла и Петра служило источником неприятностей, подробно изложенных в достойной большого внимания книге Реймаруса „о цели Иисуса и его учеников“, §§ 42—44. Но если бы евангелия были составлены лет сто спустя, без помощи современных документов, то, разумеется, в них постарались бы не вносить такого рода предсказаний, столь скандальное неисполнение которых было тогда уже всем ясно. Точно также не были бы внесены в евангелия и все те места, на основании которых Реймарус очень остроумно строит то, что́ он называет первой системой апостолов, где Иисус выступает для них лишь в качестве земного освободителя евреев: составители евангелий не могли для этого не основываться на современных документах, содержавших такие места. Ибо даже в чисто устном предании среди верующих отпало бы то, что подвергало веру искушению. Между прочим, Реймарус непонятным образом просмотрел место, более всех других благоприятное для его гипотезы, именно Иоан. 11, ст. 48 (ст. с 1, ст. 50 и 6, ст. 15), равно как Матф. 27, ст. 28—30; Лука 23, ст. 1—4, 37, 38 и Иоан. 19, ст. 19—22. Но если бы кто поже-
