ства, исключительно собственной силой, — далеко не враждебны одна другой и спокойно уживаются между собою; быть может, даже, влияя одна на другую, они сохраняют между собою известное согласие, так что в Китае сложилось даже нечто вроде поговорки, что «три религии — это одна религия». Император, по званию своему, исповедует все три; однако, многие императоры, вплоть до новейшего времени, была специально преданы буддизму; об этом свидетельствует уже их глубокое почтение перед Далай-Ламой и даже перед Тешу-Ламой, которому они беспрекословно уступают первенство. Все эта три религии не имеют ни монотеистического, ни политеистического характера, и, по крайней мере, буддизм не сроден в то же время и пантеизму, так как Будда не признавал теофанией такого мира, который погряз в грехах и страданиях и существо которого, всецело обреченное смерти, держится на краткий срок лишь в силу того, что одно пожирает в нем другое. Вообще, слово «пантеизм» заключает в себе, собственно говоря, противоречие, означая понятие, которое само себя уничтожает и которое людьми серьезными никогда ни за что другое и не принималось, как за вежливый оборот речи; вот почему и даровитым проницательным философам прошлого столетия никогда не приходило на ум не считать Спинозу атеистом из-за того только, что он именует мир словом «Deus»; открытие же того, что он будто бы не был атеистом, выпало на долю ничего, кроме пустых слов, не знающим балаганным философам нашего времени, которые немало гордятся этим и потому толкуют об акосмизме, — забавный народец! Я же позволяю себе дать совет: сохраняйте за словами их значение и там, где вы разумеете что-либо иное, употребляйте и другое слово, и потому называйте мир — миром, а богов — богами.
Европейцы, старавшиеся изучить религиозное положение Китая, как это обыкновенно бывает и как в аналогичных случаях это делали уже греки и римляне, прежде всего обращали внимание на точки соприкосновения с вероучением их собственной отчизны. А так как в их мировоззрении, понятие религии почти совпадает с понятием теизма, по крайней мере, столь тесно срастается с ним, что отделить их было бы нелегко; так как, помимо того, в Европе, до ближайшего знакомства с Азией, ради аргумента e consensu gentium, распространено было весьма ложное мнение, будто все народы, населяющие землю, чтут единого, или по крайней мере, высшего Бога и Творца мира[1],
- ↑ Это то же самое, что уверение китайцев, будто все земные цари — данники их императора.
