Страница:Шопенгауэр. Полное собрание сочинений. Т. III (1910).pdf/23

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


— 18 —

нет, она спускается до той твердой почвы действительного, где исследователя опять встречают науки физические.

Те чужие и эмпирические подтверждения, которые я хочу привести здесь, касаются в своей совокупности ядра и главного пункта моей системы, — собственно метафизики ее, т. е., следовательно, той парадоксальной основной истины, которая гласит: то, что Кант противопоставлял, как вещь в себе, простому явлению, которое я более решительно называю представлением, то, что он считал совершенно непознаваемым, — эта вещь в себе, этот субстрат всех явлений и, значит, всей природы, представляет собою не что иное, как то непосредственно известное и очень близкое нам, что мы в сокровенной глубине своего я познаем как волю; эта воля, следовательно, вопреки мнению всех философов, далеко не является нераздельной от познания или даже простым результатом его, а, наоборот, от познания, имеющего крайне второстепенное значение и более позднего по своему происхождению, коренным образом отлична и совершенно независима, так что может существовать и обнаруживаться и помимо него, как это, действительно, и происходит в общем строе природы — в нисходящем от животных порядке; эта воля, как единственная вещь в себе, как единственная истинная реальность, единственное первоосновное и метафизическое начало в таком мире, где все остальное — только явление, т. е. не более как представление, — эта воля сообщает каждой вещи, какова бы она ни была, силу, благодаря которой последняя может существовать и действовать; поэтому не только произвольные движения животных существ, но и органическое строение их одушевленного тела, даже форма и свойства его, ровно как и прозябание растений и, наконец, даже в неорганическом царстве, кристаллизация и вообще всякая изначальная сила, раскрывающаяся в физических и химических процессах, даже самое тяготение, — все это, само по себе и вне явления, т. е., собственно, вне нашей головы и ее представления, — все это совершенно тождественно с тем, что мы в самих себе познаем как волю, о которой в данном ее качестве мы имеем самое непосредственное и интимное знание, какое только вообще возможно; если, далее, отдельные проявления этой воли у познающих, т. е. у животных существ, приводятся в движение мотивами, то не в меньшей степени, в органической жизни животного и растения, приводятся они в движение раздражениями, наконец, в неорганическом мире — обыкновенными причинами в теснейшем смысле этого слова, — причем это различие касается только явления; в противоположность воле, познание и его субстрат, интел-