Чтобы, теперь, разоблачить в этом, так формулированном, аргументе личности паралогизм, надо было бы сказать, что его второе положение призывает на помощь некий эмпирический факт, которому можно противопоставить другой, именно — что познающий субъект все-таки связан с жизнью или даже с бодрствованием, так что его пребывающая наличность во время той и другого вовсе не доказывает, будто она может существовать и вне этих состояний. Ибо эта фактическая пребываемость в течение сознательного состояния еще очень далека, даже toto genere отлична от пребываемости материи (этого источника и всеединой реализации понятия субстанция), которую мы знаем в интуиции, усматривая a priori не только ее фактическую пребываемость, но и ее необходимую неразрушимость и невозможность ее уничтожения. Между тем именно по аналогии с этой истинно неразрушимой субстанцией могли бы мы принять в себе некую мыслящую субстанцию, за которой в таком случае было бы обеспечено бесконечное существование. Если даже не брать в расчет, что это была бы аналогия с простым явлением (материи), — ошибка, совершаемая диалектическим разумом в приведенном доказательстве, состоит в том, что о пребываемости субъекта при смене всех его представлений во времени он, разум, трактует так, как о пребываемости данной нам в воззрении материи, и потому тот и другую объединяет в понятии субстанции, для того чтобы все, что он может, хотя бы только под условиями воззрения, a priori высказать о материи, в частности — пребывание во все времена, приписать и той мнимой, нематериальной субстанции, хотя пребываемость этой последней и основана лишь на том, что ее самое принимают лежащей вне какого бы то ни было, не говоря уже всякого, времени, — чем прямо устраняются отсюда те условия воззрения, вследствие которых a priori утверждают неразрушимость материи, в частности — пространственность. Между тем именно на этой последней и зиждется (согласно только что указанным местам моих сочинений) пребываемость материи.
Что касается доказательств в пользу бессмертия души, основанных на признании ее простоты и вытекающей отсюда неразложимости, которая исключает единственно возможный род гибели — распадение частей, то вообще надо сказать, что все законы, касающиеся возникновения, уничтожения, изменения, постоянства и т. д., какие нам известны, все равно — a priori или a posteriori, имеют приложение исключительно к объективно данному нам и к тому же еще нашим интеллектом обусловленному телесному миру; поэтому, как скоро мы его покидаем и говорим о нематериальных существах, мы не имеем уже права пользоваться этими законами и правилами для утверждения того, насколько возникновение и уничтожение таких существ воз-
