turans — предмет метафизики. Последняя в конце концов приведет нас к сознанию, что сами мы тоже принадлежим к природе и следовательно в себе самих обладаем не только ближайшим и яснейшим, но даже единственно-доступным для нас также и изнутри, образчиком как naturae naturatae, так и naturae naturantis. Так как, далее, серьезная и точная рефлексия над самими собою заставляет нас признать ядром нашего существа волю, то мы имеем здесь непосредственное откровение naturae naturantis, которое мы вправе потом перенести и на все остальные существа, известные нам лишь односторонне. Таким путем мы и доходим до великой истины, что natura naturans, или вещь в себе, это — воля в нашем сердце, а natura naturata, или явление, это — представление в нашей голове. Но и независимо от этого результата, очевидно, что простое различение naturae naturantis и naturatae далеко еще не теизм и даже еще не пантеизм: ибо для последнего (если не считать его пустой фразой) требуется присоединение известных моральных свойств, какие миру очевидно не присущи, например, — доброты, мудрости, блаженства и т. д. Сверх того, пантеизм, это — понятие, само себя уничтожающее, так как понятие Бога предполагает, в качестве его существенного коррелята, некий отличный от него мир. Если же мир сам принимает на себя его роль, то в результате и остается абсолютный мир, без Бога, — так что пантеизм, это — лишь эвфемистическое выражение вместо атеизма. Но и это последнее выражение с своей стороны представляет собою уловку, заранее принимая, будто теизм сам собою разумеется, и этим обходя правило, что affirmanti incumbit probatio; на самом же деле jus primi occupantis скорее имеет так называемый атеизм, и теизм должен еще сначала выбить его с позиции. Позволю себе поэтому поводу замечание, что люди являются на свет необрезанными, следовательно — не иудеями. Но даже и признание какой-либо причины мира, отличной от него, не есть еще теизм. Последний требует не только отличной от мира, но и разумной, т. е. познающей и волящей, следовательно личной, а потому и индивидуальной мировой причины: именно такую причину и только такую и обозначает слово Бог. Безличный Бог это совсем не Бог, а просто злоупотребление словом, нелепость, contradictio in adjecto, лозунг для профессоров философии, которые, вынужденные поступаться сутью, пытаются пролезть с помощью слова. Но ведь, с другой стороны, личность, т. е. самосознательная индивидуальность, которая сначала сознает, а затем согласно познанному волит, это — феномен, известный нам единственно только из имеющейся на нашей маленькой планете животной природы и настолько тесно с нею связанный, что мыслить его отдельно и независимо от нее мы не только не вправе, но даже и не в состоя-
