пристрастное, свидетельство одного опытного светского и придворного человека, сделанное к тому же в Несторовом возрасте, именно — девяностолетнего Кнебеля, который в одном письме говорит: „Если вглядеться пристальнее, мы найдем, что в жизни большинства людей оказывается известный план, как бы предначертанный им их собственной природой или руководящими обстоятельствами. Условия их жизни могут быть сколь угодно изменчивы и непостоянны, — в конце концов все-таки получается целое, в котором можно заметить известную согласованность частей… Рука определенной судьбы, как бы скрыто она ни действовала, явственно видна, — все равно, приводит ли ее в движение внешнее воздействие, или внутреннее побуждение: часто даже ею движут противоречивые основания. Как бы ни было запутано течение жизни, в нем всегда сказывается известное основание и направление“. (Литературное наследие Кнебеля, 2-е изд. 1840, т. 3, стр. 452).
Правда, эту планомерность в жизни каждого можно отчасти объяснить неизменностью и неуклонной последовательностью прирожденного характера, которые постоянно возвращают человека в ту же самую колею. Вещи, наиболее отвечающие этому индивидуальному характеру, каждый познает с такой непосредственностью и уверенностью, что обыкновенно совсем не нуждается в их ясно-рефлективном и сознательном восприятии, а руководится ими непосредственно и как бы инстинктивно. Такого рода познание, поскольку оно переходит в действие, не облекаясь в ясное сознание, можно сравнить с reflex actions Маршаля Голя. Благодаря ему, такому познанию, всякий свободный от насилия извне или со стороны своих собственных ложных понятий и предрассудков схватывает и проследует то, что соответствует его индивидуальности, даже когда он не в состоянии отдать себе в этом отчета, — подобно тому как высиженная солнцем и вылупившаяся в песке из яйца черепаха, даже не имея возможности увидеть воду, сейчас же тянется к ней по верной дороге. Таким образом, это — внутренний компас, тайное влечение, правильно ведущее каждого на тот путь, который один только ему и приличествует, но равномерное направление которого он замечает лишь тогда, когда уже пройдет его. — Этого, однако, сравнительно с могущественным влиянием и великой силой внешних обстоятельств, недостаточно; при том же трудно поверить,
следнего и в строго-причинной связи обстоятельств и внешних событий с полной необходимостью проходит наша деятельность и наша жизнь. Поэтому, уже при рождении человека непреложно определена вся его биография, вплоть до мелочей, — так что какая-нибудь сомнамбула величайшей силы могла бы точно предсказать ее. Мы должны бы не упускать из виду этой великой и несомненной истины, когда рассматриваем и обсуждаем нашу жизнь, наши действия и страдания.
