непосредственного доступа, но что все-таки существует в действительности: мы не вправе поэтому отрицать — по крайней мере, сразу и без дальних слов — объективную реальность и за теми восприятиями, которых бодрствующая интуиция не может получить даже и с помощью передвижения в пространстве или во времени. По аналогии, мы вправе даже предполагать, что такая интуитивная способность, которая простиралась бы на действительное будущее и еще совсем несуществующее, была бы в состоянии воспринимать как настоящее также и то, что некогда было и уже прошло. К тому же, еще не доказано, чтобы упомянутые призраки не могли попадать и в бодрствующее сознание. Всего чаще они воспринимаются в состоянии сонного бдения, т. е. когда мы верно, хотя и во сне, замечаем то, что непосредственно окружает нас в данное время: а так как при этом все, что мы видим, обладает объективной реальностью, то являющиеся здесь призраки прежде всего имеют за себя презумпцию реальности.
Но ведь и помимо того, опыт учит, что функция органа сновидений, имеющая обыкновенно условием своей деятельности легкий, обычный, или же глубокий, магнетический, сон, в виде исключения может обнаруживаться и при бодрствующем мозге, т. е. что тот глаз, каким мы видим сны, открывается иногда также и во время бодрствования. В этом случае перед нами восстают образы, столь обманчиво сходные с теми, какие приходят в мозг через органы чувств, что их смешивают с последними (образами) и принимают за таковые, пока не окажется, что они не состоят звеньями причинной связи, которая соединяет все чувственные образы и которую мыслят под названием телесного мира, — а это обнаруживается или немедленно, из их характера, или же только впоследствии. Так вот, образу, возникающему таким путем, и придают название галлюцинации, видения, второго зрения или спиритического явления, — смотря по тому, в чем его более отдаленная причина. Ибо его ближайшая причина непременно должна заключаться внутри организма: ведь, как показано выше, именно изнутри исходящее воздействие пробуждает мозг к интуитивной деятельности, которая, проникая его насквозь, простирается до самых нервов органов чувств, так что возникающие благодаря ей образы получают даже окраску и блеск, тон и голос действительности. Однако, в случае если это бывает не в полной мере, они являются лишь с слабой окраской, бледными, серыми и почти прозрачными, или, аналогично этому, когда они имеют слуховой характер, их голос оказывается ослабленным, звучит глухо, слабо, хрипло или прерывисто. Если лицо, кому они являются, обратит на них усиленное внимание, они обыкновенно исчезают, ибо чувства, напряженно обратившиеся теперь к внешнему впечатлению, его и воспринимают действительно, при чем оно, как
