сом вела с ними длинные беседы. Там говорится: „среди многочисленных разговоров, бывших у нее с отсутствующими, характеристичен следующий. Во время воображаемых ответов она молчала, проявляла напряженное внимание, приподнимаясь в кровати и поворачивая голову в определенную сторону, чтобы прислушаться к ответам других, и потом придвигалась с своими возражениями. Здесь она видела пред собою старую Карен с ее служанкой и попеременно говорила то с той, то с другой… Кажущееся распадение собственной личности на три лица, обычное при сновидении, заходило в данном случае так далеко, что я совершенно не мог в то время убедить спящую в том, что все три лица — она сама“. Таковы-то, по моему мнению, были и разговоры с духами у префорстской ясновидящей; это объяснение находит себе сильное подтверждение в невыразимой нелепице текста ее диалогов и драм с привидениями, подходящих только к кругозору невежественной горной жительницы и к внушенной ей народной метафизике, так что признавать за ними объективную реальность возможно лишь при предположении столь безгранично нелепого, прямо возмутительно-глупого миропорядка, что надо было бы стыдиться своего участия в нем. — Если бы пристрастный и легковерный Юст. Кернер не догадывался все-таки в глубине души об отмеченном здесь источнике подобных духособеседований, то он не впал бы в то непростительное легкомыслие, какое проявил теперь, и всюду стал бы тщательно и усердно отыскивать указываемые духами материальные предметы, — например, письменные приборы в церковных погребах, золотые цепи в замковых сводах, детей, погребенных в лошадиных конюшнях, — вместо того чтобы отказываться от этого при малейшем препятствии. Ведь это пролило бы свет на дело.
Вообще, я того мнения, что большинство действительно виденных призраков умерших относятся к этой категории видений, и что им, поэтому, соответствует прошлая, но вовсе не настоящая, прямо объективная реальность. Таков, например, призрак президента Берлинской академии Мопертюи, явившийся в ее зале ботанику Гледичу, о чем рассказывает Николаи в своей уже упомянутой лекции перед этой самой академией; такова же сообщенная Вальтер Скотом в „Эдинб. обозрении“ и повторенная Горстом в Девтероскопии т. I, стр. 113, история об одном швейцарском ландаммане, который, войдя в публичную библиотеку, увидел своего предшественника восседающим на председательском кресле в торжественном собрании магистрата, среди лиц уже умерших. Из некоторых относящихся сюда рассказов вытекают, что объективным поводом к такого рода видениям не должен непременно быть скелет или какой-либо иной остаток от трупа, но что для этого могут служить и другие вещи,
