Именно это различие отметил Платон выражениями δυσκολος (тяжелый нравом) и ευκολος (легкий нравом). Оно может быть сведено к весьма различной у разных, людей восприимчивости по отношению к приятным и неприятным впечатлениям, благодаря чему один продолжает смеяться там, где другой близок к отчаянию; при этом восприимчивость к приятным впечатлениям обычно бывает тем слабее, чем сильнее воспринимаются впечатления неприятные, и наоборот. Если в каком-либо деле имеется равная возможность счастливого и несчастного всхода, то δυσκολος при несчастном конце досадует или сокрушается, счастливому же не радуется; ευκολος, напротив, не досадует и не скорбит при несчастном завершении дела, но радуется счастливому. Когда δυσκολος из десяти целей достигнет девяти, он не радуется девяти удачам, а печалится об одной неудаче; в обратном случае, ευκολος все-таки сумеет найти утешение и радость в одной удаче. — Но так как вообще нет худа без добра, то и здесь оказывается, что хотя δυσκολοι, натуры мрачные и мнительные, в общем имеют дело с большим числом воображаемых несчастий и страданий, зато у них меньше реальных бед, нежели у людей веселых и беззаботных: ибо кто все видит в черном цвете, постоянно боится худшего и потому принимает свои меры, тот не так часто ошибается в расчетах, как человек, всему придающий веселый вид и окраску. — Но если об руку с врожденной δυσκολια идет болезненное поражение нервной системы или пищеварительных органов, то она может достигнуть столь значительной степени, что постоянное недовольство породит отвращение к жизни с последующей склонностью к самоубийству. Это последнее могут тогда вызвать даже самые мелкие неприятности; при высших же степенях такого расстройства даже нет нужды и в них: на самоубийство решаются просто вследствие непрерывно плохого самочувствия, лишая себя жизни с таким холодным обсуждением этого акта и столь твердой решимостью, что больной, большею частью находящийся уже под присмотром, постоянно ищет случая и пользуется первым мгновением недосмотра, чтобы без колебаний, борьбы и содрогания прибегнуть к выходу, который представляется ему естественным и желанным избавлением. Подробные описания такого состояния дает Эскироль в своем сочинении о душевных болезнях (Esquirol, Maladies mentales). Но конечно, при случае на самоубийство могут решаться и самые здоровые, — быть может, даже самые веселые люди, — именно, если огромность страданий или неуклонно приближающейся беды пересилит в них ужас смерти. Единственная разница заклю-
волынки; другие обладают таким кислым видом, что улыбка не раскроет их губ, даже если бы Нестор поклялся, что шутка достойна смеха.
