слишком далеко, и я отсылаю читателя ко II тому Мира как воли и представления, гл. 19, sub. 2.
После изложенных убедительных доводов в пользу того, что изначальным агентом во внутренней жизни организма является та самая воля, которая руководит и внешними движениями тела, и только потому, что в последнем случае она нуждается в посредничестве обращенного вовне познания, она при этом своем прохождении чрез сознание дает себя познать как волю, — нас не удивит то обстоятельство, что и, кроме Брандиса, некоторые другие физиологи более или менее ясно постигли эту истину на чисто-эмпирическом пути своих исследований. Меккель в своем „Архиве физиологии“ (т. 5, стр. 195—198) совершенно эмпирически и непредвзято приходит к тому выводу, что растительную жизнь, происхождение эмбриона, ассимиляцию пищи, жизнь растений — все это можно рассматривать, собственно, как проявление воли и что даже стремление магнита имеет такой же характер. „Допущение, — говорит он — известной свободной воли при всяком движении жизни может быть, пожалуй, оправдано“. „Растение, по-видимому, свободно тянется к свету“, и т. д. — Этот том появился в 1819 году, когда мое произведение только что вышло в свет, и по меньшей мере, недостоверно, чтобы оно имело на Меккеля влияние или хоть было ему известно; вот почему и эти вышеприведенные слова я отношу к самостоятельным эмпирическим подтверждениям моей теории. — Также и Бурдах в своей большой Физиологии, т. 1, § 259, стр. 388, совершенно эмпирически приходит к тому выводу, что „себялюбие представляет силу, присущую всем вещам без различия“; он констатирует ее сначала в животных, затем, в растениях и, наконец, — в неодушевленных телах. Но что такое себялюбие, как не желание поддержать свое бытие, как не воля к жизни? — Еще более решительное подтверждение моей теории находится у Бурдаха в другом месте, которое я приведу под рубрикой „Сравнительная анатомия“. — Что учение о воле, как принципе жизни, начинает распространяться и в более широком кругу медицины и находит себе доступ к младшим ее представителям, — это я заключаю с особенным удовольствием из тезисов, которые выставил г. д-р фон-Сириц при защите своей диссертации в Мюнхене в августе 1835 г.; они начинаются следующим образом: 1. Sanguis est determinans formam organismi se evolventis. — 2. Evolutio organica determinatur vitae internae actione et voluntate“.
Наконец, следует упомянуть еще об одном замечательном и неожиданном подтверждении этой части моей теории, — подтвер-
