Совершенно естественно то явление, что мы занимаем всегда оборонительную позицию и относимся отрицательно ко всякому новому взгляду на предмет, о котором мы имеем уже установившееся суждение. Такой взгляд враждебно вторгается в законченную уже ранее систему наших убеждений, нарушает приобретенное через нее спокойствие и побуждает к новым усилиям, делая очевидным, что прежние пропали даром. Сообразно с этим всякую, выводящую нас из заблуждений истину можно сравнить с лекарством, как по горькому и противному ее вкусу, так и по тому, что она действует не в момент приема, а лишь по прошествии некоторого времени.
Если мы видим, таким образом, что уже индивидуум упорно отстаивает свои заблуждения, то тем более делает это масса и толпа людей: опыт и поучение могут тщетно биться целые столетия над однажды принятыми ею мнениями. В силу этого и существуют некоторые всеми излюбленные прочно, аккредитованные заблуждения, ежедневно с самодовольством повторяемые бесконечным множеством людей; я начал составлять их список, который прошу других продолжить:
1) Самоубийство — трусливый поступок.
2) Кто не доверяет другим, тот сам — нечестный человек.
3) Заслуга и гений поистине скромны.
4) Сумасшедшие несчастны в высшей степени.
5) Можно научиться философствованию, а не философии. (Верно противоположное).
6) Легче написать хорошую трагедию, чем хорошую комедию.
7) Повторение слов Бэкона Веруламского: немножко философии отдаляет от Бога; настоящая же философия снова приводит к Нему.
8) Knowledge is power. Черта с два! Один человек может обладать громаднейшими; познаниями, не имея от этого никакой мощи; другой, наоборот, пользуется сильнейшим влиянием, при крайне скудных познаниях. Оттого-то Геродот справедливо выставляет противоположный тезис: „величайшее горе для человека — многое понимать и ничего не быть в состоянии сделать“ (IX, 16). — То обстоятельство, что знание иногда дает кое-кому силу над другими людьми, когда он, например, знает их тайну, или его тайна им недоступна, и т. д., еще не оправдывает английского изречения.
Большинство людей повторяет все эти сентенции друг за другом зря, не особенно вникая в них, и исключительно в силу того, что они, в первый раз услышанные, прозвучали для их слуха весьма мудро.
