границах последнего закон основания вполне пригоден и достаточен. Так, например, возможно объяснить себе факт существования известного животного — из его рождения. Ведь последнее, в сущности, не более таинственно, чем то, что и всякое другое, хотя бы самое простое действие следует из своей причины, так как и в последнем случае объяснение в конце концов наталкивается на нечто непостижимое. От того, что в факте рождения нам не достает в связующей цепи нескольких промежуточных звеньев, дело по существу не меняется: так как если бы они и были налицо, мы все же уперлись бы в непостижимое. Все это — потому, что явление остается явлением и никогда не станет вещью в себе.
Внутренняя сущность вещей чужда закону основания. Она — вещь в себе, вещь же в себе — чистая воля. Последняя существует, потому что она хочет, и она хочет, потому что существует. Она — безусловно реальное в каждом существе.
Основной признак всех вещей, это — их преходимость. Мы видим, что в природе все от металла и до организма истощается и гибнет отчасти в силу самого существования, отчасти же — в борьбе с другими вещами. Каким же образом, при таком положении дела, могла бы природа, в течение бесконечного времени, выдерживать сохранение форм, возобновление индивидуумов, бесчисленное повторение жизненного процесса, не истощая своих сил, если бы ее собственное ядро не было чем-то вневременным и потому совершенно неиссякаемым, вещью в себе, совсем иного рода, чем ее проявления, метафизическим началом, гетерогенным всему физическому? — Это начало и есть воля, в нас и во всем.
Мы сетуем на мрак, в котором проводим свою жизнь, не понимая связи бытия в его целом, в частности же — связи нашего собственного „я“ со вселенной; так что не только наша жизнь кратковременна, но и познание наше всецело ограничено ее пределами, ибо мы не в состоянии ни оглянуться за грань рождения, ни заглянуть за грань смерти, и сознание наше подобно молнии, на миг озаряющей тьму ночи; поистине, выходит так, словно какой-то демон коварно преградил нам дорогу ко всякому дальнейшему знанию, чтобы позабавить себя нашим смущением.
Однако сетование это в сущности неосновательно, так как оно обусловлено иллюзией, возникающей из ложного принципа, будто совокупность вещей вышла из некоего интеллекта и, значит, прежде
