прочные соединения. До сих пор торчит еще в них Картезий. Невозможность всякого механического объяснения очевидна уже из повседневного факта перпендикулярного зеркального отражения. Именно, если я стану прямо перед зеркалом, то лучи от моего лица будут падать на зеркальную поверхность перпендикулярно и отражаться от нее тем же путем обратно к моему лицу. То и другое совершается постоянно и непрерывно, — следовательно, и одновременно. При всяком механическом ходе дела, при вибрации или эманации, идущие по прямой линии и сталкивающиеся в противоположном направлении световые колебания или световые токи должны были бы (подобно двум неупругим, в противоположном направлении и с равной скоростью сталкивающимся шарам) тормозить и уничтожать друг друга, так что не появилось бы никакого изображения, или же они оттеснили бы друг друга в сторону и перепутали все: между тем мое изображение стоит в зеркале твердо и непоколебимо, — следовательно, дело происходит не механически (Ср. Мир как в. и пр., т. II, р. 303, 4; 3 изд. 342). Нo допустим далее, как это принимают все (Pouillet, Vol. 2, р. 282), что колебания совершаются не продольно, а поперечно, т. е. перпендикулярно к направлению луча: в таком случае вибрация, а вместе с нею и световое впечатление, никуда не двигается, а пляшет на месте, и вибрация едет верхом на своем луче, как Санхо Пансо на подсунутом ему деревянном осле, которого он никакими пришпориваниями не может сдвинуть с места. Поэтому-то они охотно и говорят вместо вибрации — волны, ибо с этими последними им легче справиться: однако волны дает лишь неупругое и абсолютно-подвижное тело, как например, вода, а не абсолютно-упругое, как, например, воздух, эфир. Да уже и самая невесомость невесомых тел исключает всякое механическое объяснение их действия: что не весит, то не может производить толчка; что не производит толчка, то не может действовать посредством вибрации. Что касается тупоголовой наглости, с которою распространяют ту совершенно бездоказательную, в самом основании вздорную и с воздуха (точнее из музыкальных колебаний воздуха) схваченную гипотезу, что цвета зависят от различной скорости колебаний (совершенно гипотетического) эфира, — то она доказывает лишь, насколько у большинства людей отсутствует способность суждения. Обезьяны перенимают, что видят; люди повторяют, что слышат.
Их chaleur rayonnante, это именно — промежуточная станций на пути метаморфозы света в теплоту, или, если угодно, — хризалида последней, Лучистая теплота, это — свет, утративший свойство действовать на ретину, но сохранивший все остальные свойства, — наподобие того, как очень низкая басовая струна или органная труба видимо
