солнцу: на деле же выходит, скорее, наоборот. На это возможно возражение, что масса больших планет легче, а, следовательно, и рыхлее массы малых планет; однако это наблюдается далеко не в той пропорции, которая могла бы компенсировать громадную разницу в их величине. Может быть, масса их такова лишь вследствие внутренней их теплоты.
Предметом особенного телеологического изумления служит наклонение эклиптики; ибо без него не было бы смены времен года, и на земле царила бы постоянная весна, так что плоды не могли бы созревать и урождаться и земля, следовательно, не была бы всюду обитаема почти до самых полюсов. Поэтому физико-теологи усматривают в наклонении эклиптики мудрейший изо всех актов Провидения, а материалисты — самую счастливую из случайностей. Однако изумляться этому явлению, что с особенной восторженностью делает Гердер („Ideen z. Philosophie d. Geschichte“ I, 4), если осветить дело надлежащим образом, оказывается несколько наивным. Если бы, как сказано выше, царила вечная весна, то растительный мир, конечно, не преминул бы приспособиться к ней всею своей природой — именно так, что ему была бы присуща менее интенсивная, но зато более устойчивая и равномерная теплота, — подобно тому как ископаемая ныне флора допотопного мира была приспособлена к совершенно иным свойствам планеты, — все равно, чем бы они ни обусловливались, — и дивно при них произрастала.
Если отсутствие преломления указывает, что на луне нет атмосферы, то это — необходимое следствие из незначительности ее, луны, массы, равняющейся только 1/88 массы нашей планеты и оттого проявляющей столь незначительную силу притяжения, что наш воздух, перемещенный на луну, сохранил бы там лишь 1/88 своей плотности, — следовательно, не мог бы вызвать заметного преломления, да и в остальном должен был бы быть столь же бессильным.
Здесь я уделю еще место одной гипотезе относительно лунной поверхности, так как я не могу решиться ее бросить, хотя и отлично вижу затруднения, с которыми она связана; но я рассматриваю и передаю ее лишь как рискованную догадку. Она сводится к тому, что вода на луне не отсутствует, но остается всегда в замерзшем виде, ибо недостаток атмосферы вызывает почти абсолютный холод, не допускающий даже улетучивания льда, которое в противном случае в отсутствии атмосферы нашло бы себе момент благоприятный. При незначительной величине луны, — по объему 1/49, по массе 1/88 земли, — мы должны предположить, что источник ее внутренней теплоты уже истощился, или, по крайней мере, не оказывает больше действия на ее поверхность. От солнца же луна получает не более теплоты, чем
