зическое, допущение тотчас же сливается с еврейским теизмом; и вот именно с целью избежать такого слияния он незаконно расширяет пределы физики. Таким образом, англичанин при своем небрежном отношении ко всякой спекулятивной философии, или метафизике, и полнейшем в ней невежестве, совершенно неспособен к какому-либо духовному постижению природы; поэтому он и не знает никакой средины между пониманием ее действий, как совершающихся по строгой, если возможно механической, закономерности, — и как заранее обдуманной искусной фабрикации еврейского Бога, которого он и называет своим maker. — Попы, английские попы должны за это нести ответственность, — эти самые продувные из всех обскурантов. Они так в своей стране подготовили умы, что даже у наиболее сведущих и просвещенных людей система принципов представляет собою смесь грубейшего материализма с самым пошлым иудейским суеверием, которые и болтаются в них, точно уксус с маслом, так что можно даже наблюдать, как они стараются смешаться и как, в результате такого оксфордского воспитания, милорды и джентльмены, в самой сути своей, являются той же чернью. Впрочем, дело и не пойдет лучше, пока эти глупые ортодоксы из Оксфорда будут завершать воспитание образованных классов[1]. На той же точке зрения стоит еще в 1859 г. и американизированный француз Агассис в своем Essay on classification. И он все еще стоит пред тою же альтернативою, что органический мир являет собою либо дело чистейшего случая, который соорудил его наобум, как игру физических и химических сил, либо — искусную поделку, мудро сработанную при свете познания (этой functionis animalis), на основе предварительного плана и расчета. Но и то и другое одинаково ложно и равно покоится на наивном реализме, который, через 80 лет после выступления Канта на философскую арену, прямо-таки позорен. Агассис философствует о возникновении органических существ, как американский сапожник. Если эти господа ничему не учились и не желают ничему учиться, кроме своего естествознания, — то пусть они не выходят в своих писаниях ни на один шаг за его пределы и strictissime остаются при своей эмпирии, дабы не проституировать себя и не вызывать подобно господину Агассису глумления тем, что о происхождении природы они толкуют как старые бабы.
С другой стороны, из установленного Шнуррером и Каспером закона вытекало бы такое следствие. Очевидно, что по мере того, как нам удавалось бы, путем самого правильного и тщательного пользо-
- ↑ В подлиннике — непередаваемая игра аллитераций: die orthodoxen Ochsen in Oxford.Примеч. редактора.
