роде двух преемственно существующих животных, крайне различные формы которых соответствуют различию их функций. То, что их объединяет, это лишь яйцеобразное состояние куколки: изготовить содержимое и вещество последней — это было целью жизни первого животного, преобладающе пластические силы которого заканчивают, уже в яйцеобразном состоянии куколки, свою работу образованием второй формы. — Таким образом, природа, или же скорее, лежащее в ее основе метафизическое начало, выполняет у этих животных в два приема то, что было бы ей не под силу выполнить в один прием: она разделяет свою работу. Сообразно с этим мы видим, что самым совершенным образом метаморфоза происходит там, где разделение функций сказывается наиболее решительно — например, у пыльнокрылых. Именно, многие гусеницы пожирают ежедневно вдвое против собственного веса: зато многие бабочки, как и некоторые другие насекомые, в развитом состоянии, совсем не питаются, например, — бабочка-шелкопряд и многие другие. Напротив, несовершенной бывает метаморфоза у тех насекомых, у которых питание энергично продолжается и в развитом состоянии, — например, у сверчков, саранчи, клопов и т. д.
Свойственное почты всем студенистым лучистым (radiaires mollasses) фосфоресцирующее свечение в море происходит, быть может, подобно свечению самого фосфора, в результате некоего медленного процесса сгорания, каковым является и дыхание позвоночных животных, заменяемое в данном случае свечением, в виде дыхания всей поверхностью и, следовательно, внешнего медленного сгорания, подобно тому как дыхание позвоночных есть старание внутреннее; или, скорее же, и здесь происходит некое внутреннее сгорание, при чем развивающийся из него свет становится виден извне, только благодаря полной прозрачности всех этих студенистых животных. К этому можно бы присоединить еще и то смелое предположение, что всякое дыхание, легкими или жабрами, сопровождается фосфоресценцией, вследствие чего внутренность живой грудной клетки надо бы признать освещенной.
Если бы не существовало объективно совершенно определенного различия между растением и животным, то вопрос о том, в чем оно, это различие, собственно, состоит, не имел бы никакого смысла, — ибо вопрос этот требует лишь, чтобы то самое различие, которое, хотя и смутно, но с непоколебимой уверенностью, сознает каждый, было све-
