dum ego salvus sim, pereat mundus. Действительно, если бы погибли все прочие существа, то и в этом одном, уцелевшем, все-таки продолжала бы пребывать, нерушимо и ничего от того не потерпев, внутренняя сущность мира, смеясь над их гибелью как над миражем. Разумеется, это умозаключение per impossibile, которому с равным правом можно противопоставить то, что если бы было вполне уничтожено какое-либо, хотя бы даже самое ничтожное существо, то в нем и вместе с ним погиб бы весь мир. Именно в этом смысле и говорит мистик Angelus Silesius:
|
Я знаю, без меня Господь не может жить мгновенья: |
Чтобы и с эмпирической точки зрения, хотя бы до некоторой степени, уяснить себе эту истину или, по крайней мере, возможность пребывания нашего собственного существа в других, сознание которых разобщено с нашим и отлично от него, вспомним только магнетизированных сомнамбул, тождественное я которых, после того как они проснутся, ничего не знает о том, что́ они за минуту до того говорили, делали, ощущали. Следовательно, индивидуальное сознание — настолько феноменальный пункт, что даже в одном и том же я могут возникать два сознания, из которых одно ничего не знает о другом.
Однако рассуждения, подобные предыдущим, всегда сохраняют на себе, в глазах нашего иудаизированного Запада, некоторый чужестранный отпечаток: совсем иначе обстоит дело в колыбели человеческого рода, в той стране, где царит совсем другая вера, — та вера, в силу которой еще и ныне, например, после погребения усопших, жрецы воспевают пред всем народом с инструментальным сопровождением гимн из Вед, начинающийся так:
„Воплощенный Дух, имеющий тысячу голов, тысячу глаз, тысячу ног, коренится в человеческой груди и проникает собою в то же время всю землю. Это существо есть мир и все, что когда-либо было и будет. Это то, что растет чрез питание, и то, что дает бессмертие. В этом его величие: потому Существо это — наивысший воплотившийся Дух. Составные части этого мира образуют одну часть его существа, а три части есть бессмертие на небесах. Эти три части вознеслись из мира; но одна часть осталась и есть то, что (через переселение душ) пожинает или не пожинает плоды добрых и злых деяний“ и т. д. (по Colebrooke, on the religious ceremonies of the Hindus, в 5 томе Asiatic researches, стр. 345 Калькуттского издан., также в его Miscellaneous essays Vol. І, p. 167).
Когда сравниваешь подобные песнопения с нашими сборниками хо-
