ственна она пчелам и муравьям, перелетным журавлям, бродячим слонам, соединяющимся для хищных набегов волкам и другим животным, которые все выбирают главу в своих предприятиях. Равным образом всякое человеческое предприятие, сопряженное с опасностью, всякое войско в походе, всякий корабль, подчиняются одному высшему начальнику: всюду одна воля должна быть руководителем. Даже животный организм устроен монархически: мозг один является руководителем и правителем, ἡγεμονικον. Хотя сердце, легкие и желудок гораздо более содействуют поддержанию целого, однако они — мещане, и ни руководить ни управлять не могут: это дело исключительно мозга, и оно должно исходить из единого пункта. Даже планетная система моиархична. Напротив, республиканская система в равной мере и противоестественна людям, и неблагоприятна для высших проявлений духовной жизни, т. е. для искусств и наук. Сообразно с этим мы видим, что по всей земле и во все времена народы, безразлично — цивилизованные, дикие или занимающие промежуточные ступени, управляются всегда монархически.
Οὐκ ἀγαϑον πολυκοιρανιη. εἱς κοιρανος ἐστω, |
Да и вообще, каким образом возможно было бы во все времена полное подчинение и добровольное повиновение миллионов, иногда даже сотен миллионов людей, одному человеку, мало того, подчас даже женщине, а временно и ребенку, если бы в человеке не был заложен монархический инстинкт, склоняющий его к этому как к вполне естественному для него состоянию? Ибо это не есть что-либо вытекающее из рефлексии. Всюду один бывает монархом, и достоинство его, обыкновенно, наследственно. Он представляет собою как бы олицетворение или монограмму всего народа, достигающего в нем индивидуальности; в этом смысле монарх по праву может сказать: l’ètat c’est moi. По той же самой причине в исторических драмах Шекспира короли Англии и Франции называют друг друга France и England, а австрийского герцога Austria (К. John, III, 1), видя в себе как бы воплощение своих национальностей. Так именно свойственно человеческой натуре; поэтому наследственный монарх вовсе и не может отделять своего и своей семьи блага от блага всего государства, как то, по большей части, бывает у монархов избирательных: например, в Церковной Папской Области. Китайцы лишь о наследственной монархии и могут составить себе понятие: что́ такое республика, они совершенно не понимают. Когда в 1658 году голландское посольство прибыло в Китай, оно было вынуждено выдавать принца Оранского за своего короля, ибо в противном случае китайцы склонны были бы при-
