представляет собою вид права по рождению; так, старинные дворянские роды именуются исключительно по названиям родовых имений, обозначая своим именем ничто иное, как свое имущество. — Сообразно с этим все владеющие имуществом, если бы они вместо того, чтобы завидовать, были благоразумны, должны бы были в то же время ратовать и за сохранение прав по рождению.
Таким образом, дворянство как таковое приносит двоякую пользу, помогая охранять, с одной стороны, право собственности, с другой — прирожденные права государя; ибо государь — первый дворянин в государстве, почему он и обращается обыкновенно с дворянами как с младшими родными и совершенно иначе, чем с людьми городского сословия, хотя бы облеченными высоким доверием. Да и вполне естественно, что он питает более доверия к тем людям, предки которых были, по большей части, первыми слугами и всегда приближенными людьми собственных его предков. Поэтому дворянин с полным правом ссылается на свое имя, когда он, например, при возникшем подозрении, повторяет пред государем уверение в своей преданности и верности. Характер наследуется, несомненно, от отца, как то известно моим читателям. Не обращать внимания на то, кто чей сын, — смешно и служит признаком ограниченного ума.
Женщины, за редким исключением, все склонны к расточительности. Поэтому всякое наличное имущество, за исключением тех редких случаев, когда они приобрели его сами, необходимо обеспечить от их глупости. На этом основании я придерживаюсь того мнения, что они никогда не бывают вполне правоспособны и всегда должны находиться под действительным мужским надзором, все равно — отца, мужа, сына или государства, как в Индии; что поэтому они никогда не должны самовластно распоряжаться имуществом, не ими приобретенным. Наоборот, объявлять мать утвержденной опекуншей своих детей и распорядительницей их отцовского наследства, — это по-моему непростительная и пагубная глупость. В большинстве случаев такая женщина не преминет промотать с любовником, — все равно, выйдет она за него замуж или нет — то достояние, которое отец копил для детей в течение всей своей жизни с постоянною думою о них. От этого предостерегал уже отец Гомер:
Οισϑα γαρ, οἱος ϑυμος ενι στηϑεσσι γυναικος
Κεινου βονλεται οικον οφελλειν, ὁς κεν οπυιοι,
