радный костюм, носитель которого так же мало — действительный монах, как и монахи карнавала.
Мысль, что вполне и без остатка подчиняешься и отдаешься чужой индивидуальной воле, есть психическое средство, облегающее отрицание собственной воли, а потому оно — хороший аллегорический проводник истины.
Число настоящих траппистов невелико, — зато, вероятно, не меньше половины человечества состоит из траппистов поневоле: бедность, повиновение, крайняя недостаточность не только наслаждений, но и самих необходимых средств к облегчению собственной доли, а часто и вынужденное целомудрие, — вот их удел.
Разница лишь в том, что настоящие трапписты служат своему делу добровольно, методически и без надежды на то, чтобы положение их когда-нибудь стало лучше; тогда как лишения, налагаемые на людей судьбою, должны быть причислены к тому, что̀ я, в главах, где говорю об аскетизме, обозначил выражением δευτερος πλους и о чем достаточно заботится природа, уже в силу самых основ своего порядка, особенно если к бедствиям, вытекающим прямо из нее самой, причислить еще и те бедствия войны и мира, которые создаются раздорами и злобою людей. Эта же необходимость для вечного спасения недобровольного страдания высказана и в изречении Спасителя (Матф., 19, 24): Легче канату пройти через игольные уши, чем богатому войти в царствие Божие. Потому-то те, для кого вечное спасение было делом первой важности, избирали бедность добровольно, если им было отказано в ней судьбою и они рождены были в богатстве; так поступили Будда Шакиа Муни, который, будучи принцем от рождения, добровольно сделался нищим, и Франциск Ассизский, основатель нищенствующих орденов. Когда еще юного Франциска, на балу, где собраны были дочери нотаблей, спросили: „что же, господин Франциск, не сделаете ли вы скоро выбор между этими красавицами?“, он отвечал: „я уже выбрал себе еще более прекрасную!“ — „О, кто же она?“ — „La poverta“. И он в самом деле скоро покинул все и пошел странствовать, как нищий.
Тот, кто, обдумавши все это, ясно представит себе, как в большей части случаев для нашего искупления необходимы бедствия и страдания, должен будет признать, что завидовать другим следовало бы не в их счастье, а наоборот, в их несчастьях.
По той же самой причине, стоический взгляд на жизнь, всегда го-
